У него болела голова.
Он не мог встать с кровати.
Через день отправился опять на ярмарку за нитками.
С ярмарки отправился в балаган.
В балагане оставил нитки.
Поэтому следующий день портной не работал.
Он вернулся в балаган за нитками, да в балагане и остался до утра…
Через день платье почти совсем подготовил к сшиванию.
Весь день рассматривал куски разрезанной материи.
Ругался страшно, что ты его заставляешь работать почти бесплатно.
Следующий день портной ходил по дому и бормотал, что платье не выйдет хорошим, потому что ты худая, королева Норда.
У портного затупились иглы.
Он отправился на ярмарку за новыми иглами для шитья.
По пути домой остановился в балагане.
Пришел домой и понял, что оставил иглы в балагане.
На следующий день вернулся в балаган.
Забрал иглы и еще день провел в балагане.
Портной сказал хозяину заведения, что, если зашел за оставленными иголками, то нужно посидеть немножко.
Портной сидел до утра и жаловался купцам, что слишком много работает.
Что ты, Достойная Елисафета, завалила его работой.
День очередной: портной не работал, потому что король давал пир для своих придворных.
Портной считается в свите короля.
На следующий день был очередной карнавал в Бонжурии.
Портной опять не работал.
Плясал на карнавале.
На следующий день с огромной неохотой портной начал сшивать платье для тебя, Достойная Елисафета.
Ругался, как волк.
Кричал, что ты совсем обнаглела и обокрала его.
Хочешь получить замечательное платье слишком быстро и всего лишь за какие-то жалкие пятнацдать золотых пиастров.
Судя по всему, у портного кончились золотые, которые ты дала ему в задаток за платье.
Поэтому с кряхтением портной шил платье четыре дня.
При этом пил дешевое кислое бонжурское вино.
И… мне кажется, что портной закончил твое платье, моя королева».
«Портной закончил шить платье для меня? — Достойная Елисафета изогнула левую бровь. — За огромные деньги и месяц работы?
Удивительно». — Достойная Елисафета ядовито рассмеялась.
Она пришла в мастерскую королевского портного.
Он лежал в постели и выглядел ужасно.
Синий, с дрожащими губами.
Красные глаза выкатились и были ужасны.
«Ты убила меня, королева Норда, — портной прошептал. — Я всего лишь за месяц сшил платье для тебя.
Трудился так, что заболел.
Думаю, что не поднимусь больше никогда.
Над платьем нужно работать не меньше года.
А ты угрожала мне, подгоняла меня».
«Повторяю, что в Норде шьют бальное платье за два дня, — Достойная Елисафета сжала кулачки. — И при этом шикарное платье с множеством ленточек, вставок, золотых нитей, нашивного жемчуга, подкладок из китового уса.
Ты же, даже мерку с меня не снял».
«Настоящий портной бонжурский никогда не снимает мерку, — портной прошептал. — Мастер запоминает каждую черточку, каждую линию того, кому шьет.
Мы не используем размеры.
Мы шьем от сердца и от души.
Поэтому наши, бонжурские платья самые лучшие во всех королевствах».
«И где же твое самое лучшее во всех королевствах, бонжурское платье?»
«Оно не просто бонжурское, а – от королевского портного», — глаза портного, время от времени, закатывались.
Но он их героически выкатывал обратно.
«Я осведомлена, что ты все это время пил, отдыхал, праздновал со своими товарищами, — в голосе Достойной Елисафеты сталкивались айсберги. — Работал совсем чуть-чуть.
Ты – бездельник, а не портной».
«Ха, королева Норда, — от возмущения портной даже нашел в себе силы подняться в кровати. — В гулянье по кабакам, в плясках на карнавале.