Пылаешь. – Персефона прислонила ладони к попке Джейн.
Затем опустила их на груди сержантки. — Чудеса.
— Отлично, правда? — Джейн сияла. — Я чувствую огромный прилив сил.
Бодрая до прыгучести.
Я побежала готовить еду на пир?
— Да, да, беги, — Семирамида прислонила ладошки к щекам.
Быстро-быстро моргала.
— Семирамида, тебе что-то в глаз попало? — Персефона спросила с заботой.
— Мушка залетела, или соринка.
— Я сейчас вытащу, — Персефона приблизила свое лицо к лицу амазонки.
Вглядывалась в ее глаза…
— Начну с того, что дольше всего готовится, — Джейн подлетела к земляной печи. — Меркурий?
— Да, Джейн?
— Греческие орехи у вас есть?
— Есть.
— Нет, не надо орехов, — Джейн подняла тушку индейки.
Рассматривала ее. — Не умею я с орехами.
У нас они не растут.
Приготовлю по старинке.
Дай нож.
— Ножи у нас тупые, — Меркурий протянул каменный нож. — Рабам нельзя пользоваться острыми ножами.
— Тупой, так тупой, — Джейн приняла каменный нож.
Отвернулась от раба.
Быстренько своим замечательным кинжалом понтовским нарезала грудку индейки тонкими полосками. — Выкладываем мясо индейки слоями.
Между первым слоем и другими – добавляем жир индейки.
Жир придаст запеченному мясу аромат и нежность. — Джейн говорила и летала около столов.
Набрала в чашу воды. — В печку рядом с мясом поставим чашу с водой.
Вода закипит и образует паровое облако около мяса.
Облако не даст мясу засохнуть.
— Красивое! — Раб с любопытством смотрел за суетой Джейн. — Ты очень ценная, рабыня.
Тебя можно продать цезарю.
Будешь готовить еду на пиры и оргии.
— Пусть цезарь сам себе готовит, — Джейн огрызнулась.
— Тише, рабыня.
Нельзя о цезаре плохо говорить, — раб прислонил палец к губам.
Но широко улыбался. — Ты, случайно, не бунтарка?
Не из философской школы гладиатора Спартака?
— Нет, я не случайно, — Джейн отшутилась.
— Ты достала печень из всех уток, рабыня.
— Утиное мясо я потом приготовлю.
Бифштексы из рубленного утиного мяса.
А из печени утиной сделаю фуа-гра.
— Фуа-гра?
Звучит, как заклинание.
— Очищаем печень от жил, — Джейн священнодействовала над мясом. — Меркурий, найди мне, чем потом перетереть вареную утиную печень.
Печем сварим, затем смешаем с соком утиным и жиром индейки.
Можно, конечно, использовать жир утки.
Но у индейки более рыхлый и водянистый жир.
— Рабыня, добавим в мясо прованские травы, перец, чеснок, уксус, соль по вкусу?
— Нет, — Джейн даже подпрыгнула в возмущении. — Мы на Натуре всегда готовили без добавка.
Во-первых, добавки очень дорогие у нас.
Во-вторых, мясо нужно готовить без всего.
Добавки забивают вкус свежеприготовленного мяса.
— Утиную печень можно перетереть в каменой ступке, — раб показал на каменную чашу.
— Вот ты и перетрешь, Меркурий.
— Я?
— Что ты удивляешься, Меркурий?
У меня не сто рук, чтобы я одна на весь пир готовила.
— Я удивляюсь, что ты, рабыня, приказываешь мне.
— Меркурий!
Раб не тот, кто исполняет приказы.
Раб – тот, кто не хочет исполнять, но исполняет.
— Сама придумала, что раб тот, кто не хочет исполнять, но исполняет?
— В голове возникло.
— Я начинаю на тебя смотреть по-новому, рабыня.
— Меркурий?
— Да, рабыня.
— Ты сердишься на меня за то, что я тебе отрезала…
Ну, это самое…
Которых у тебя два…
Два было.