— Позаботилась о ягненке? — неизвестно, чему Персефона больше удивилась – просьбе рабыни, или то, что рабыня показала своей хозяйке амазонке язык.
— Да, Персефона, — Джейн притопнула. — Ягненочек миленький.
Глазки.
Копытца.
Я хочу, чтобы его кормили самым лучшим.
Хлебом, капустой, салатом.
— Хлебом, капустой, салатом? — Персефона распахнула невероятно большие глазища.
— От хлеба ягненок ожиреет и сдохнет, как ты говорила, рабыня, сдохнет от ожирения сердца, — раб Меркурий съязвил.
— А ты сочетай хлебушек и салат, — Джейн строго посмотрела на раба.
— Джеййййн, — Семирамида протянула. — Ты сказала….
Попросила Персефону, чтобы она заботилась о твоем ягненке.
До моего возвращения.
Я не собиралась возвращаться в Селенит.
— Семирамида, ты не собиралась возвращаться в Селенит, — Персефона воскликнула и приложила руку к сердцу. — А как же я?
— Ну, может быть, если получится, что я сделаю крюк и зайду в Селенит, — Семирамида кусала губки. — Но ягненок мне зачем?
Ты хочешь, чтобы Персефона, когда я вернулась, сделала из ягненка шашлык для меня?
— Нет, нет и нет, — Джейн нависла над амазонкой. — Ягненка нельзя убивать.
Он должен умереть от старости.
Ты, Семирамида, когда возвратишься в Селенит, к Персефоне, то заберешь с собой ягненка.
Возьми его в Фемискира, пожалуйста, — Джейн сложила губки сердечком.
Первым расхохотался раб Меркурий:
— Амазонка с бараном на веревочке.
В седло барана посадит, амазонка?
Или на плечах понесет в Фемискира.
— Я?
И овца? — Семирамида нервно хохотала. — На меня нападут горные люди или варвары.
Я же скажу им:
«Подождите, господа варвары.
Я сейчас ягненка привяжу пастись.
Потом только с вами сражусь».
Джейн, не говори ерунды.
— Семирамида, ну пожалуйста, — Джейн присела на колени амазонки.
Обняла ее и поцеловала в губки.
Как подружка подружку…
— Я/ уже ничему не удивляюсь, — Персефона мотала прелестнейшей головкой. — Семирамида.
Я выполню просьбу твоей… рабыни Джейн.
Джейн угостила же нас.
Угодила шашлыком.
Я откормлю ягненка.
Хлебом, салатом, капустой.
Если же ты не захочешь его вести в Фемискира, то я сама его приведу к тебе…
В Фемискира.
— Персефона, ты лучше всех, — Джейн слетела с коленей амазонки.
Обняла Персефону.
И сочно поцеловала ее. — Спасибо тебе величайшее, Персефона.
Я же знала, что ты добрая! — Джейн упорхнула сразу же.
С криком – Консомэ перетомится!
— Я тоже пойду, — раб вытаращил глаза. — Посмотрю на консомэ.
— Не съешь все, — Персефона жалобно проблеяла вслед Меркурию.
Персефона и амазонка остались вдвоем в комнате.
Наступило неловкое молчание.
— Шашлык замечательный, — Семирамида через несколько минут нарушила тишину.
— Очень вкусное и необычное мясо приготовила Джейн, — Персефона кивнула премиленькой головкой.
— Вкусное и необычное мясо.
— Очень вкусное.
— Душистое.
— Да.
Душистое и ароматное.
— Согласна.
Ароматное и душистое.
Снова девушки замолчали.
— Персефона, — амазонка обрадовалась, что нашла другую тему. — Крестьянин по имени Циклоп привел меня и Джейн к твоему дому.
Он расхваливал тебя.
И говорил, что с тобой очень… дружит.
— Циклоп? — Персефона приложила пальчик к носику. — Ах, Циклоп.
Милый, добродушный, тихий, смиренный крестьянин.