«Я уже понял, — я в нетерпении переступал с ноги на ногу. — Не набивай цену…»
«Я продаю.
Поэтому я должен набивать цену…»
«Не расхваливай…»
«Гендер, а ты знаешь, как мне достались эти рабыни?»
«Зачем я должен знать, как тебе достались эти рабыни?»
«О, Гендер.
Никогда не говори – Никогда».
«Ты не философ.
Ты – трактирщик.
Поэтому – не учи меня, а – продавай мне».
«Я тебе и продаю историю этих трех рабынь, Гендер.
По проселочной дороге шел я ночью.
Ночь была прекрасна и стройна…»
«Что ты говоришь, трактирщик?
Как ночь может быть ночь стройна?»
«Не перебивай, Гендер.
Вдруг, я услышал тихий девичий смех на реке.
Я был в том состоянии, когда сердце поёт.
Поэтому остановился.
Тихонько прокрался к реке.
Затаился в кустах.
Осторожно раздвинул ветви.
Как раз в этот момент три прекрасные девы вышли из реки после омовений.
Лекори, Комазия и Гелазия, как ты понял, взялись за руки и закружились в танце.
Небесное ночное светило послало свой луч на Лекори.
Я обалдел от ее блестящей красоты.
Затем луч коснулся дивного лица Гелазии.
Высветил нежную невинную улыбку.
Я тихо зарыдал.
Но когда заговорила с сестрами Комазия, то я чуть не умер от восторга.
Я тогда принял решение получить этих девушек.
Если они – рабыни, то я их куплю.
Если же они свободные, то завлеку на свой гостиный двор.
Пока я мечтал, девушки закончили танец.
Подошли к краю воды.
Присели.
Их упругие тела ошеломительно выглядели на фоне струй полноводной реки.
Три сестры стали намазывать себя грязью.
Я подумал, что грязь – целебная.
Многие женщины принимают грязевые ванны, чтобы кожа блестела и стала гладкая.
Но в то же время я удивлялся, что три обворожительные красавицы зачем-то портят свою красоту.
Кожа у них идеальная…
Еще больше меня насторожило, что девушки не стали смывать грязь с себя.
Поднялись и направились по тропинке.
Я же, как ночной волк, крался за ними.
Должен был узнать тайну трех красавиц».
«Трактирщик, короче», — я начинал нервничать.
Тень от солнечных часов удлинялась.
А я еще не женат…
«Дальше – короче, — трактирщик пожал плечами. — Оказалось, что три прелестницы – дочки крестьянина.
Он сдавал их на пиры».
«Сдавал на пиры?»
«Да.
Гелазию, Комазию и Лекори призывали на возлияниях на пирах и на уроки в философских школах.
Три сестры приносили веселье и гармонию, страсть и нежность.
Дома отец обмазывал своих дочерей грязью, чтобы их не украли.
Грязной девушкой патриции редко интересуются и украдут.
Я попросил отца отдать мне его дочерей.
Отец ответил, что не отдаст, а – продаст.
Потому что он недавно оформил у жрецов купчую на своих дочерей.
Теперь они – его рабыни».
«Рабыни отца своего, — я воскликнул. — Как ужасно!»
«Отец продал мне Гелазию, Комазию и Лекори, — трактирщик грязной тряпкой смахнул с моего плеча муху. — Они – мои рабыни».
«Сколько?
Сколько ты хочешь денег за них?»
Частью сознания я понимал, что могу попасть в ловушку:
«Может быть, сразу, как только куплю Гелазию, Комазию и Лекори, они утратят свою привлекательность.
Вдруг, все подстроено нарочно.
Гелазия откажется улыбаться.
Комазия не захочет тратить на меня свои слова.
Лекори завернется в тогу и спрячет свою блестящую красоту.