Даже отказался угостить меня вином. — Ты, Гендер…
Я не возьму с тебя монетку за пахлаву, которую кушала твоя рабыня.
Но держать колесницу и трех граций бесплатно не стану.
Забирай свое добро».
«А ладно! — Я обиделся.
Но обиженные без денег жалость к себе не вызывают. — Я… мы уходим».
До гостиного двора я и трактирщик шли молча.
Вернее, я молчал.
Трактирщик радостно напевал под нос.
«Девочки…
Рабыни мои, — я остановился около колесницы. — Я купил вас».
«По-иному не могло произойти, — прекрасная собеседница Комазия начала меня успокаивать речами. — Настоящий мужчина делает всегда то, что он хочет.
Но при этом получается так, что все вокруг довольны».
«Ты стал еще прекраснее, мой герой», — Блестящая красавица Лекори прижалась ко мне.
В моей голове вспыхнула радуга.
«Я так рада!
Так рада!» — Гелазия убаюкивала меня своей нежной улыбкой.
«Мы забираем мою колесницу, — на слове «мою» я спотыкнулся. — Колесницу с товарами.
Затем ищем мою рабыню Ванессу.
Она где-то на ярмарке бродит.
Потом отправляемся домой…»
«Во дворец?»
«Во дворец, девочки, во дворец», — я стиснул зубы.
«Превосходные кони», — прекрасная собеседница Комазия умело вела коней.
Блестящая красавица Лекори придерживала в колеснице шелка и бархат.
Гелазия с нежной улыбкой помогала то Лекори, то Комазии.
«Рабыни не бесполезные, — я подумал отстраненно. — Они не только улыбаться, обольщать сладкими речами и блестеть изумительной попкой могут.
Они еще и сразу стали помогать. — Но тут страшная лавина ужаса обрушилась на меня. — Что?
Что будет, если Альтаира мне откажет?
Если меня сразу же с рабынями выгонит из дворца?
Я останусь без ломаного гроша.
Без крыши над головой.
Меня с тремя рабынями ни одна богатая вдова не примет к себе в дом.
И тем более, не накормит меня и не даст денег за мою любовь.
Притащиться в чужой дом со своими рабынями, все равно, что со своими детьми прийти на чужой пир.
Что делать?
Куда прыгнуть? — Я впадал во все большее отчаянье. — Я голодный, холодный на улице с тремя рабынями.
Что обо мне люди скажут?
Что обо мне мои рабыни скажут? — Я ущипнул себя больно.
Боль обозлила меня и разъярила. — Все равно мне, что обо мне скажут.
Я – славный охотник на драконов.
Мужчина я, или не герой?
Откажет мне Альтаира?
Выгонит из дворца?
Ей же хуже.
Пусть пляшет на пирах со своими рабами.
Но уже без меня.
Подобные мне – славные охотники на драконов – на дороге не валяются.
Как-нибудь проживу один.
Почему один?
У меня же три рабыни.
Не пустит с тремя рабынями меня к себе жена богатого патриция?
Пусть остается с конюхом.
Не каждый день славный охотник на драконов Гендер дарит свою любовь.
Захотят Гелазия, Комазия и Лекори сбежать от меня?
Пусть убегают рабыни.
Мне же лучше будет.
Не надо о них заботиться». — Кое-как я себя успокоил.
Рабыни умело вели колесницу среди народа.
«Может быть, оставлю себе колесницу и коней? — Я подумал, как и в прежние времена, когда оставлял себе чужое. — Продам их.
Нордические шелка и бархат тоже продам.
Они дорогие.
За колесницу, коней и шелка с бархатом куплю небольшой домик у моря и лодку.
Стану рыбаком.
Как-нибудь проживу с тремя рабынями.
Девушки любят рыбку, креветок и омаров.
Или не сбегать от Альтаиры?