«Колесницу и коней.
Они дорого стоят».
«Я верю только золотым монетам, а не колесницам и коням, — купец Рахомболь нахмурился. — Продай колесницу и коней, Гендер.
А золото отдай мне взамен на рабыню…»
«Нет времени продавать колесницу и коней.
Ярмарка уже закончилась».
«Нет времени продавать, Гендер? — Снова купец Рахомболь затрясся от хохота. — Или боишься, что никто у тебя не купит твою замечательную колесницу и коней?
А, если купят, то за очень малые деньги…»
«Что же ты хочешь, купец Рахомболь?»
«Ты имеешь в виду эту рабыню?» — купец дернул за цепь.
Ванесса покачнулась вперед.
Я едва успел ее поддержать, чтобы Ванесса не упала.
«Эту, эту, купец Рахомболь, — я начинал выходить из себя.
Но догадался, что купцу только этого и надо.
Поэтому успокоился. — Мою рабыню продай мне обратно».
«Лучше я скажу правду, Гендер».
«Говори правду.
И делай правду, купец».
«Рабыню я продам тебе…
Нет.
Я поменяю твою никчемную рабыню Ванессу…»
«Почему я никчемная?» — Ванесса загорелась.
«Вот поэтому ты никчёмная рабыня, что смеешь разговаривать с хозяином, когда я тебя не спрашивал», — купец Рахомболь снова дернул за цепь.
«Не дергай мою рабыню», — я сдвинул брови.
«Ты ее еще не купил у меня, — купец Рахомболь нарочно дернул за цепь. — Моя рабыня.
Что хочу, то и делаю с ней».
Купец смеялся надо мной.
Унижал меня сильнее, чем рабыню.
Три грации, три рабыни – блестящая красавица Лекори, приятная собеседница Комазия и красавица с нежной улыбкой Гелазия — замерли.
Я заскрежетал зубами.
«За свою, — купец Рахомболь выдохом подчеркнул слово «свою», — я прошу у тебя трех твоих рабынь».
«Ты с ума сошёл, наглый купец Рахомболь, — я ударил кулаком в свою грудь.
Послушал эхо. — За трех граций я переплатил.
Отдал за Лекори, Комазию и Гелазию десять золотых.
Спроси у трактирщика, если мне не веришь».
«Не важно, сколько ты монет отдал за трех рабынь, — купец Рахомболь чмокал пухлыми губами. — Если они стоят десять золотых, то и моя рабыня Ванесса – за десять золотых.
Если бы ты купил Гелазию, Комазию и Лекори за сто золотых, то я бы свою рабыню Ванессу оценил в сто золотых…»
«Рабыни…
Девочки, — я не смотрел на Лекори, Гелазию и Комазию. — События развиваются так, что я могу только сказать – Ну и ну!
Простите, что я не соответствую вашим ожиданиям.
Но я вас отдаю за одну рабыню…
Мне нужна рабыня Ванесса… для отчета». — Мой голос перешел на писк.
«Славный охотник на драконов Гендер, — прекрасная собеседница Комазия заглянула в мои глаза.
Хотя я прятал взгляд… — Ты поступил подло, что меняешь нас и продаешь.
Но в то же время ты сделал благородный шаг.
Ты выручаешь свою рабыню».
«Знали бы вы, — я подумал, — что рабыня Ванесса не моя.
Не было у меня ничего.
А будет еще меньше».
«Я уверена, — блестящая красавица Лекори поцеловала меня в губы, — что ты, славный охотник на драконов Гендер, найдешь деньги и выкупишь нас в ближайшее время.
Я для тебя станцую…»
«Но пока танцевать будешь для меня, рабыня», — купец Рахомболь жадно облапил рабыню Лекори.
У меня запылали уши.
Лишь одна Гелазия ничего мне не сказала.
Но подарила настолько невинную нежную улыбку, что у меня на миг остановилось сердце.
«Пергамент, пергамент на трех рабынь давай, Гендер.
Я завтра переоформлю у писца трех рабынь на себя», — купец Рахомболь протянул руку.
«Сначала ты мне отдай пергамент на рабыню Ванессу».
«У купца нет пергамента на меня», — Ванесса зло блеснула очами.