«Молчи, рабыня, — купец Рахомболь сузил глаза. — Иначе я тебя запорю до смерти.
Или на кол посажу».
«Как?
Как нет пергамента на рабыню? — Я заикался. — Ты обманул меня, купец?»
«Я тебя не обманул, Гендер, — купец Рахомболь усмехнулся. — Ты плохо знаешь законы о продаже рабов на общих рынках.
Завтра я должен с Ванессой и двумя свидетелями пойти в храм.
Свидетели у меня найдутся…
Они подтвердят, что я сегодня купил рабыню Ванессу на рынке рабов.
Жрецы выдадут мне на Ванессу пергамент».
«Хорошо.
Давай мне Ванессу.
Получается, что я ее не терял».
«Ванессу?» — купец Рахомболь почесал бороду.
«Да, Ванессу.
Мы же договорились.
Я передал тебе трех граций…»
«Пергамент?»
«Вот и пергамент передаю, — я отдал купцу купчую на трех рабынь. — Ванессу отцепляй от цепи».
«Я подумал и решил, — купец Рахомболь выпучил глаза. — Маловато будет трех твоих рабынь за одну мою рабыню, Гендер».
«Да, купец?»
«Да, славный охотник на драконов.
Слишком ты дорожишь своей рабыней.
Я возьму в приданное то, что у тебя на колеснице лежит, завёрнуто в шкуры…»
«Ты…
Ты… — Я не осмелился повторить, что там нордический запрещенный к продаже шелк. — Ты, купец Рахомболь, забирай. — Я обнял купца за плечи. — Для хорошего друга шелка не жалко».
«Не стойте без дела, рабыни, — купец замахнулся на Лекори. — Возьмите шелк.
Не нанимать же мне носильщиков, когда у меня есть три рабыни».
«Пусть рабыни работают», — я подмигнул купцу.
«Так? — Купец вытаращил глаза. — Что-то ты подозрительно легко сдался, Гендер.
Наверно, я продешевил. — Купец подбежал к колеснице.
Лошадь попыталась лягнуть купца. — Да, — купец Рахомболь заглянул под шкуры. — То, что мне нужно.
Но в чем подвох, Гендер?»
«В том подвох, купец Рахомболь, что нет никакого подвоха».
Я пальцем поманил освобождённую Ванессу.
Она запрыгнула в колесницу.
«Я теперь тебе, купец Рахомболь, ничего не должен», — я старательно не смотрел на трех граций.
«Славный охотник на драконов, — Лекори пропела за моей спиной. — Береги себя.
Будь осторожен на поворотах.
Из колесницы так легко выпасть».
Я не смотрел назад.
Но в глазах мелькал блеск красоты Лекори.
«Не переживай, Гендер, — журчащий голосок приятной собеседницы Комазии. — Все у тебя будет хорошо!»
И на Комазию я не посмотрел прощально…
Спиной чувствовал взгляды девушек.
Особенно между лопаток жгла нежная невинная улыбка Гелазии.
«Что стоим, рабыня? — Я срывал свою злость на Ванессе. — Едем обратно во дворец».
«Ты обещал, что мы вместе побродим по ярмарке, Гендер», — рабыня Ванесса прошептала, когда мы отъехали достаточно далеко от проклятого хитреца купца Рахомболя и его трех граций.
«Я бы с удовольствием с тобой погулял по ярмарке, рабыня, — в моем голосе переливался мед с молоком. — Но, к сожалению, по твоей вине, у меня нет денег».
«Почему по моей вине у тебя нет денег? — Рабыня Ванесса капризно надула губки. — Ты сам потратил деньги на шелк и на трех рабынь…»
«Потратил.
Теперь у нас ни двадцати золотых монет, ни трех рабынь, ни шелка.
Мы красиво погуляли по ярмарке.
Особенно, ты, Ванесса.
Зачем?
Ну, зачем ты оказалась среди продаваемых рабов?»
«Я же уже говорила, господин.
Кассий раб в таверне ко мне приставал.
Что остается бедной девушке, когда к ней пристаёт бедняк раб?
Девушке остается только одно – сбежать на ярмарку.
Так что ты виноват во всем, господин.
Ты должен был заботиться обо мне».
«Я о тебе позаботился, рабыня.