«Я была потрясена, когда стражники меня поймали».
«Поймали и потрясли тебя, рабыня».
«Да, они меня потрясли во всех смыслах.
Дальше для меня – как в тумане происходило.
Меня вывели на торги.
Покупатели щупали меня.
Трогали.
Залезали пальцами в рот.
Все, как прежде, когда меня продавали в первый раз.
Я опомнилась, когда толстый купец Рахомболь вел меня на цепи с торгов.
Купец говорил мне всякие гадости».
«Гадости — с твоей точки зрения, рабыня».
«Он еще угрожал мне.
Обещала наказывать, если плохо буду работать».
«У своей госпожи Альтаиры ты не особо трудилась, рабыня».
«Но еще больше я обалдела, когда увидела тебя в компании трех рабынь, господин, — Ванесса не реагировала на мои колкие замечания. — До этого момента у меня оставалась надежда, что ты найдешь меня и выкупишь из рабства купца.
Но три грации…
Я поняла, что ты потратил деньги на рабынь…»
«Я за них переплатил очень и очень, — я похлопал себя по лбу. — Не знаю, как получилось.
Наверно, три грации меня заколдовали…»
«Любая красивая девушка – ведьма.
Голая девушка заколдует любого мужчину».
«Можно сказать и так», — я хрюкнул нечаянно.
«Но ты заступился за меня, господин.
Ты отчаянно торговался с купцом за меня.
Ты не жадничал.
Ты отдал все, что просил купец.
Ты…
Ты, господин, поступил благородно.
Я от тебя подобного не ожидала.
Никто не ожидал…»
«Я уже говорил, что я сам от себя не ожидал благородства».
«Ты бы мог захватить оставшееся золото, коней, колесницу, дорогущий нордический бархат, господин.
Сбежал бы…
Или перепродал бы меня в рабство.
Для Альтаиры ты что-нибудь бы придумал правдоподобное, Гендер.
Например, что я обокрала тебя и сбежала…
Но ты отправился меня искать…»
«Мог и хотел сбежать.
Но я по своей глупости передумал».
«Ты не глупый, господин славный охотник на драконов.
К сожалению, ты не глупый».
«Почему – к сожалению?»
«Потому – к сожалению, ты не глупый, что.
По-другому скажу.
А то философски получается.
В философии смысл теряется…
Мы, почему от твоего друга детства Гамидония избавились…»
«Тебе все известно, рабыня?» — Я покрылся снегом испуга.
«Дворец у нас большой.
Все всё обо всех и обо всем знают.
Гамидоний был бы властным, жестоким и умным хозяином над нами.
Ты же безвольный, слабый, трусливый славный охотник на драконов.
Ты бы нас в качестве мужа госпожи Альтаиры и, как наш хозяин, устраивал бы.
Тобой легко командовать».
«Я уже слышал это, рабыня».
«Но теперь, господин.
После того…
Как ты проявил благородство по отношению ко мне…
Я за твою жизнь во дворце не ручаюсь».
«Смертельно опасно быть благородным среди рабов», — я печально усмехнулся.
«Нам не нужен умный и храбрый, волевой господин.
Ты же показал свое благородство, доброту, упрямство, волю и ум.
Ты уже больше не трус для нас.
Ты нам больше не нужен, как хозяин, Гендер.
Мы подыщем для нашей госпожи Альтаиры другого – трусливого, безвольного, сомневающегося в себе, не властного – жениха».
«Без меня за меня все решили, — я чмокал губами. — А ты, рабыня, не рассказывай, что произошло на ярмарке.
Тогда никто не узнает о моем… хм… благородстве и о моей… властности».
«Не рассказывать? — Ванесса вскрикнула.
Воткнула кулаки в бока. — Ты?
Ты смеешь мне, девушке, приказывать не говорить?