Гелазия нежно улыбалась».
«А дальше?» — Я высунул язык.
«Дальше?
Дальше посетитель балагана просто давал нам деньги за общение».
«Просто так давал деньги?»
«Да, нам давали деньги просто так».
«Ни за что?»
«Как ни за что?
Мы же обольщали, беседовали, улыбались.
Хорошее общение дорого стоит».
«А, если бы посетитель потребовал от вас больше?»
«Гелазия так нежно и невинно улыбалась, что ни один из наших богачей не посмел очернить общение непристойным предложением».
«Ну, вы, рабыни, как весталки, — я даже восхитился. — Весталки тоже только языком болтают.
Но ничего не дают мужчинам».
«Гендер!
Не смотри на меня так испепеляюще, — рабыня Ванесса воскликнула. — Я тебе дала все.
Вернула рабынь, шелк и бархат.
При этом купец Рахомболь не сможет даже пожаловаться стражникам.
На рабынь он не докажет свое право.
И не признается, что в нарушение закона цезаря тайно торговал нордическими дорогими шелками и бархатом.
Так что я чистая перед тобой».
«Ты много для меня сделала, рабыня Ванесса, — я с трудом выдавил из себя похвалу. — Могла бы даже не заботиться».
«Я увидела храпящего купца Рахомболя.
Он спал на груде ковров.
Гелазия, Комазия и Лекори веерами из страусиных перьев отгоняли от купца мух.
Сердце мое наполнилось жалостью…»
«Ты пожалела мух, Ванесса?» — Я развеселился.
Шутить все же я умею.
Пусть девушки не понимают моих смешных шуток, но шутки потрясающие…
«Нет, я не мух пожалела, господин», — рабыня быстро-быстро порхала бархатными длинными ресницами.
«Тогда ты пожалела спящего купца Рахомболя», — я пошутил быстро.
«Нет, я не спящего купца Рахомболя пожалела, — Ванесса начала догадываться, что я шучу. — Я пожалела Гелазию, Комазию и Лекори».
«Мы быстро договорились обо всем», — Гелазия улыбнулась нежно.
«В углу лежали, замотанные в шкуры, шелка и бархат, — Ванесса подошла к колеснице.
Провела ладошкой по белоснежному бархату нордическому. — Мы сбежали из шатра купца Рахомболя».
«Стражники не удивились, что ты въезжала одна, Ванесса, а выезжала с рабынями». — Я кусал губы.
«Слишком гладко все вышло у Ванессы», — я подумал.
«Стражники остановили нас, — рабыня Ванесса отвечала, как на Олимпиаде по метанию диска. — Но мы были готовы к вопросам стражников.
То, что я везла шелк и бархат, стражников не удивило.
Я же сказала им раньше, что возвратилась за твоим товаром.
Что ты меня послал.
Глупо было бы патрицию самому с рабыней возвращаться за товаром».
«Но шелк нордический.
Он же запрещен…» — Я икнул от волнения.
Словно сам сейчас нахожусь перед стражниками.
«Во-первых, стражники наверняка никогда не видели нордического редкого шелка и бархата.
Во-вторых, было темно относительно…
Стражников больше заинтересовали Гелазия, Комазия и Лекори.
Но мы отвечали так ясно, что у стражников пропали вопросы».
«Чем же вы обманули стражников?» — Я снова задрожал.
От ночной прохлады.
Или от волнения.
«Мы не обманывали, — рабыня Ванесса надула губки. — Мы же взяли у купца пергамент…
Твой пергамент, господин славный охотник на драконов.
На пергаменте начертаны иероглифы, что ты, Гендер купил трех рабынь – Гелазию, Комазию и Лекори у хозяина гостиного двора «Три овцы» Попандопуло.
Я сказала стражникам, что Гелазия, Комазия и Лекори охраняли твои покупки.
Я же вернулась и забираю покупки и рабынь домой…
К тебе домой, господин».
К тебе домой, господин — прозвучало издевательски.