Вернее – потихонечку шла.
Серой тенью Афродита мелькнула с другой стороны дома.
Затем шумно спрыгнула на двор.
«Афродита уводит погоню от меня, от денег, — я догадалась. — Лишь бы ее не поймали.
Не поймают!
Она быстрая».
Меня же никто не заметил.
Вскоре я вышла к оливковой роще.
Со стороны гостиного двора послышался шум копыт и возбужденные голоса.
Я упала на землю за кустом шиповника.
Монеты в мешке предательски тускло звякнули.
Два всадника проскакали по дороге.
Но я не выбегала из своего укрытия.
«Отец рассказывал, что когда он служил в армии цезаря, то многому научился. — Я вспомнила. — Например, за основным войском всегда тайно идут несколько солдат.
Те люди, которых войско не заметило и прошло мимо, радуются.
Выходят из укрытий.
Тут их солдаты и замечают».
На этот раз мне повезло.
Я мысленно похвалила себя за хитрость.
Два слуги из трактира – я узнала их — тихо брели вдоль дороги.
«Ганимед, — один из преследователей прошел от меня так близко, что я могла бы его схватить за сандалию.
Или укусить за ногу.
Но зачем мне чужая сандалия?
И почему я буду кусать грязную ногу? — Я дальше не пойду». — Слуга остановился.
«Прометей, мы должны искать вторую девку.
Первая сбежала.
Ее не поймаем уже».
«Кто из нас первая, а кто вторая?» — Я задумалась.
Но надеялась, что Афродита убежала.
«Ганимед, даже, если мы найдем девку с деньгами, то нам ничего не достанется.
Ни одной монеты.
Хозяин все отберет».
«А мы не вернемся к хозяину, Прометей».
«Как не вернемся?»
«Так не вернемся».
«Но он же наш хозяин».
«Прометей, когда у нас будут монеты, то мы станем сами себя хозяевами».
«Ты умно придумал, Ганимед.
Но где мы станем искать девку?
Центавр и Мазут ее первые найдут.
Они же на конях».
«Найдем, — слуга заявил уверенно.
У меня сердце остановилось.
Затем бешено начало стучать.
Я боялась, что слуги услышат его биенья. — Я знаю, что у девки туника синяя.
И поясок желтый.
Желтый поясок и синяя туника очень заметны даже среди кустов». — Слуга захохотал.
Мне повезло, что слуги болтали языками, а не рыскали по кустам.
Я тут же, извиваясь, как змея, которая сбрасывает кожу, выползла из своей туники.
Желтый поясок, тунику и мешок я накрыла своим телом.
Белое тело сливалось с белым песком.
«Вовсе туника не синяя, — я злобно пыхтела. — Глупые слуги.
Не отличат серое от синего.
Раньше туника была синяя.
Но выцвела и истрепалась на солнце.
Поэтому выглядит серой.
А поясок – не желтый, а – оранжевый».
«Ганимед, а ты на что деньги потратишь, когда найдем девку?»
«Я?
Я возьму Кадарку в жены».
«Чудак ты, Ганимед.
У одной девки отнимаешь деньги, чтобы другой девке отдать.
Ты лучше возьми в жены девку, которую мы поймаем».
«Неа.
Мне Кадарка нужна.
Кадарка красивая».
«А та девка, которую мы ищем, разве не красивая?»
«Та – некрасивая».
«Ах, ты, мерзавец, — я чуть не подпрыгнула.
Но пришлось ругаться молча. — Как он смеет называть меня некрасивой?
Да я намного краше какой-то Кадарки».
«Почему же ты называешь девку некрасивой, Ганимед, если ты ее не видел?»
«Я ее мельком в темноте видел, Прометей.
Но знаю, что все девки на свете хуже, чем моя Кадарка».
«Кадарка еще не твоя, Ганимед».
«Я!
Я — самая красивая», — я засунула в рот палочку, чтобы не закричать.