Конюшня.
Галера.
Мы поплывем с тобой на Багамские острова.
— Поплывем, поплывем, — Джейн растерянно смотрела на купца сверху вниз.
— Танцорка, — еще два купца выскочили на возвышение.
Отлепили товарища от Джейн. — Присоединяйся к нашему столу.
Угостим тебя чачей.
— Чем угостите?
— Чачей! — Купцы подхватили Джейн на руки и понесли.
— Ай, яй, яй, — Джейн дрыгала ножками в воздухе.
Подумала:
«Видели бы меня мои сослуживцы по Космофлоту.
Чем я на дикой планете занимаюсь.
Но я не для себя…
Я ради Империи!
Нет!
Я ради Бонни!
Но моя Бонни и есть для меня – Империя».
Пока Джейн хихикала, раздумывала, ее поднесли к лавке.
Джейн опустилась на дубовую скамью.
— Нет, красотка, — самый важный, и, наверное, судя по длинной бороде, самый богатый купец повелительно произнес. — Ты, танцорка, садись на стол.
— Почему на стол? — Джейн надула губки.
— Любоваться тобой будем.
— Любоваться мной?
Я не картина. — Джейн все же присела на стол.
— Намек понятен, — седобородый кивнул другим купцам.
Они бережно приподняли Джейн.
Насыпали на стол серебряных монет.
Опустили Джейн на монеты.
— Теперь удобнее сидеть, танцорка?
— Монеты холодные, — Джейн улыбнулась. — Они холодят попку, но греют душу.
— Хорошо сказала, — купцы заохали. — Выпей чачи, танцовщица, — В руке Джейн оказалась большая глиняная чаша с мутной жидкостью.
— Что это за чача?
— Часа – виноградная слеза.
Виноград рвали, а он плакал.
Он плакал, а его давили.
— Эээээ.
Я не пью вино.
— Пьет, пьет она вино, — на выручку Джейн пришла Дульсинея.
Присела рядом на стол.
Прижалась к Джейн и поцеловала ее в ушко.
Поцеловала и для того, чтобы прошептать:
«Ты сделай вид, что пьешь.
Отказываться нельзя.
Купцы обидятся и не заплатят.
Потом вылей вино».
«Куда я его вылью?
Я же на столе сижу».
«На меня выльешь.
Я скажу, что я вспотела».
— Я выпью чачи, — Джейн обдумывала – много ли под ней монет.
Надо ли делиться деньгами с хозяином балагана.
«Какие у них правила?»
— Как твое имя, танцорка?
Ты поразила своим танцем меня в самое сердце, — купец поцеловал коленку Джейн.
— Поцелуй денег стоит, — Дульсинея подсказала Джейн и купцу.
— Мое имя – Джейннидитта, — Джейн ответила купцу.
Денег давай за поцелуй.
— Ты смелая, рабыня, — купец развеселился.
Засунул под левую ягодицу Джейн какую-то монетку. — Я болею.
Раньше я тоже был дерзкий и смелый.
Рассвет сил закончился.
— Камбуз, твое ворчание пробудило во мне желание подшутить над тобой.
— Гефест, не смейся надо мной, — купец запустил пальцы в бороду. — Я смотрю на рабыню и радуюсь.
— Чему же ты радуешься? — Джейн спросила.
— Ты – счастливая, рабыня.
— Разве рабы бывают счастливыми, — Дульсинея облизнула губки.
— Ты тоже дерзкая.
Взгляд у тебя дерзкий, Дульсинея, — купцы говорили все разом.
Дульсинею уже знали по имени.
Слова полетели в дымном угаре балагана.
Джейн осторожно вылила вино из чаши на колени Дульсинеи.
— Дульсинея потекла, — купцы захохотали.
— Мы смеемся над Дульсинеей, а она отражает наши насмешки своими смелыми словами.
— Ибрагим.
Джейннидитта на тебя смотрит.
— На меня?
Джейннидитта.
Что ты от меня хочешь?