Войдя внутрь, Арна поняла, что рота спецназа однозначно отменяется: ей здесь элементарно негде поместится. Оглядевшись, она недовольно поморщилась. Явно старая, и давно не ремонтируемая квартира насквозь пропахла какими-то травками, из-за чего учуять что-либо возможным не представлялось. Крошечная прихожая не блистала ничем интересным, если не принимать за таковое колченогую табуретку и прошлогодний календарь, исполненный в худших традициях фотожабы, и изображавший вальяжного кота с сигарой на кургане баксов. Кот смотрел нахально, и это Арне не понравилось. Так же под табуреткой обнаружились невысокие сапоги, к которым девушка отнеслась внимательнее. Старые и разношенные, около
44-го на глаз размера, они давали хоть какое-то представление о своем хозяине…
В квартире была мертвая тишина.
Арна заглянула во все двери, полюбовалась на кухню (слава богу, чистую, она очень боялась, что там могут обнаружиться тараканы, и тогда плакала ее конспирация), ванную и гостиную. Осталась еще одна комната – спальня, самая дальняя. Очевидно, там-то и находиться хозяин этого безобразия. Спит, небось, как суслик…
Обследовав доступную часть помещений, Арна убедилась, что никакими пластинками там и не пахнет. На то, чтобы установить этот факт, ей потребовался добрый час, если не больше. Однако, это не был пустопорожний час: она получила информацию. Понимая, что выхода нет, Арна направилась в спальню, прислушалась. За фанерной дверью стояла все та же мертвая тишина. Мелькнула надежда, что, возможно, хозяина нет дома. Однако не ушел же он босиком? И вряд ли у него, при такой обстановке дома, несколько пар обуви…
Одним словом, Арна потянула дверь на себя.
Первым до нее добрался запах: словно внутри некто воскурял то, что Лис весело обзывал «благовонищей». Затем появились звуки – постукивание и напевание под нос. И последним, по мере открывания двери, был свет, неверный и прыгающий, как от свечей на ветру. Арна застыла на пороге, обалдело наблюдая открывшуюся картину. Комната сильно отличалась от всех прочих. Начать с того, что она действительно была освещена свечами. И что те и вправду колебались на ветру. Только ветер шел не от окна, не только закрытого, но и плотно завешанного шторами, а из пентаграммы, нарисованной на полу чем-то темно-красным и тяжело пахнущим. Прямо перед форвалакой, к ней спиной, сидел человек, что-то творивший с этой самой пентаграммой. Он-то и напевал под нос, довольно музыкально, но совершенно непонятно. Действия его абсолютно не походили на обычную процедуру магического ритуала. С тем же видом он мог бы мыть посуду после обеда: напевая и особо не задумываясь над своими действиями. Арне его спина показалась смутно знакомой. Однако разбираться она решила по ходу дела, а для начала, видимо, придется оглушить незнакомого мага. Не возвращаться же в ИПЭ с пустыми руками и оправданиями…
Она подкралась – Арна была уверена, совершенно бесшумно – сзади, занеся руку, и собираясь хорошенько врезать незнакомцу по затылку.
-Не надо – не оборачиваясь, произнес он, и вот уже по голосу Арна стопроцентно определила кто же он такой. Неудивительно, что спину она заприметила. Память у нее хорошая. Особенно на таких типов…
С Фальче Ирфольте Арна тоже познакомилась три года назад. По происхождению он был испанец, по призванию – тридцать три несчастья. Когда Пугачева пела свою знаменитую песенку, про то, как маг «сделать хотел грозу, а получил козу» — она наверняка третьим глазом подглядывала за работой этого субъекта.
Было ему тридцать два года. Служил этот кадр в полиции выездным офицером, коллегам был известен, как человек порядочный и принципиальный, хотя и не без своих тараканов в голове. В свободное время господин Ирфольте занимался темной магией, в частности – некромантией. И результат этих занятий не более двух часов назад выдавал Арне темно-синий конвертик с приказом.
В этом-то и была вся трагедия. Потенциалом Фальче обладал огромным – сила без вектора в чистом виде. Однако применять ее он не умел, не имел ни малейшего понятия о магии, путал элементарные понятия, и зачастую все его колдовство было исключительно случайным, как в варианте с Эфлой.
Арна ту историю запомнила – Лис как-то упоминал, а все, что он рассказывал, пусть и пересыпая повествование своим «ня»-каньем, она бережно трамбовала на задворках мозга. Эфла ездил по какому-то поручению Института, сопровождал одну важную посылку. В аэропорту его подстерегла засада, неведомо как прознавшая о его приезде. Эфлу угробли очень быстро и качественно. Не окажись там рядом совершенно случайно Фальче, прибывшего и вовсе по своим делам – лежать бы товарищу ан Аффите в тесном гробу по сей день. А так – извольте: прибывшая на место машина ИПЭ забрала пострадавшего агента сразу же в клинику. Дело происходило в Болгарии, там имелся штаб при больнице. Стараниями доктора Зореня, пожилого вампира и главврача заведения, пациента пытались реанимировать. Три дня ситуация не могла проясниться: все жизненные процессы неудержимо затухали в этом теле, тем не мене, томограф исправно регистрировал мозговую активность. Это все продолжалось до прибытия Волка, который коротко и авторитетно выставил диагноз: пациент мертв вот уже трое суток, а то, что наблюдают все присутствующие – зомби. Эти последние бывали трех типов – согласно сложности выполняемых ими заданий. Если первые способны только к командам «иди», «стой» или «убей», то третий мог вести машину или готовить еду. А Эфла оказался первым представителем так называемого четвертого – вполне сохранил свою личность после смерти, к большому неудовольствию многих коллег. У подобного состояния имелся и минус: душу этого зомби нельзя было привязать к другому телу. То есть, как только его родное придет в негодность, душа Эфлы наконец-то отправится, куда и было положено. В воображении Арны традиционная фигура в черном балахоне и с косой притормозила на углу, чтобы перекурить. Смерти некуда было спешить. Воображаемая фигура повернула голову, и Арна увидела что у нее лицо Волка.
Ну их Лисом, такие фантазии…
Когда спустя трое суток на пороге некроманта посреди ночи возникло это чудное виденье, сцена из классического «Ревизора» просто отдыхала. Хорошо еще, испанец не знал тогда русского – для полного впечатления не хватало еще понимать, о чем так экспрессивно кричит новый знакомый…
Ко всем прочим своим достоинствам, товарищ некромант был каркуч – его талант к сглазу бил все рекорды. Стоило ему брякнуть какую-нибудь гадость, как она тут же пользовалась случаем и сбывалась. Причем, в чем более отрицательных эмоциях был при этом темный маг, тем более масштабная случалась гадость. Арна гадала, как с этим мирятся родственники, коллеги, и прочие приближенные люди этого придурка, но прямо не спрашивала. За придурком водилась одна особенность – периодически у него срывало планку, и тогда он строил в три шеренги даже Эфлу. Чтобы довести обычно мирного некроманта до такого, требовалось очень постараться. Но Арна, как правило, не проявляла к подобному желания – однажды ей довелось наблюдать инцидент с участием взбешенного Фальче, и повторения ей, откровенно говоря, не хотелось. Бедными тогда были все.
Тем не мене, расставались они с Фальче мирно – он вообще человек не злой, всегда готовый помочь. Собственно, в последнем случае ваше согласие и не требовалось. Даже ставить вас в известность он мог и не собраться – просто что-то там сделать и уйти с чувством выполненного долга. Это всегда Арну в нем бесило до чертиков. Она никогда не могла понять, как можно хорошо выполнить работу и не взять за нее денег...
-Когда ты меня заметил? – недовольно спросила она, обходя хозяина дома, и стараясь не наступить на многочисленные косточки, перышки, глиняные комочки и прочий оккультный хлам на полу.
-Как только ты вошла в дом – ответил Фальче, и указал на небольшую связку амулетов
– Я ставил оповещение.
-Так почему не вышел и не погнал?
-А зачем? – он пожал широкими плечами – Ты ведь не хотела принести вред.