— Марвин, пора выдвигаться.
— Зачем? Сейчас самая жара, а времени у нас достаточно.
— Я говорю единожды.
Орк налил ручейной воды в поясные бутыли и ловко запрыгнул на своего коня. Только сейчас я заметил, что тот был менее покорном, чем обычно. Ещё во время водопоя он необычно часто фырчал, а сейчас как будто встретил соперника, с которым решил драться. Одним пришпориванием Лин вернул его в прежнее состояние. Моя же лошадь не изменилась в поведении, что удивительно. В данной ситуации я был солидарен с чёрным конём: перевал занял менее четверти часа после полудня изнурительного пути, а впереди была не менее тяжёлая дорога под прямым палящим солнцем без намёка на деревья или спасительную тень. Я быстро, но нехотя поднялся с земли и последовал примеру орка, и мы продолжили путь в привычном темпе. Дорога проходила метрах в трёхстах от развалин Олотта, я ещё раз осмотрел их поближе: действительно — абсолютная пустота, не более того. Орк даже не обратил на них внимание.
Далее мы скакали в абсолютной тишине. Никто из нас был не в настроении общаться с другим. В силу ли снобизма или обстоятельств, но обоих такое положение дел устраивало. От скуки прилегающих пейзажей пришлось сначала рассматривать облака, потом даже непродолжительное время дремать, периодически смачивая капюшон и защищаясь от солнцепёка. Благо, теперь я скакал чуть поодаль от Лина и мог позволить себе расслабиться. Спустя несколько часов пути, мы вновь остановились. Наступали ранние сумерки.
— Привал, — орк снова скомандовал и быстро спрыгнул с коня. — Ты хорошо поспал днём?
— Немного удалось. — едва ли эта дрёма могла возместить накопленную с прошлой ночи усталость.
— Хорошо. Мы выдвигаемся через час. Накорми и напои лошадь, не забудь подкрепиться сам.
— Мы разве не будем ночевать?
— Нет. — и его, и моё терпение достигало пика. Моё — из-за непонятных приказов, его — из-за моего непонимания.
— К чему такая спешка? Мы весь день скачем как проклятые без нормального отдыха, лошадям нужно восстановиться и…
Лин брезгливо поморщился от моих слов, как сельская учительница, услышавшая непристойную брань.
— Ты хочешь потратить единственный свободный час на споры? Я уеду независимо от твоего нежелания. — Он приостановился. — И могу заставить тебя сделать так же.
По спине опять пробежал холодок. Ладно, Шнерд с тобой. Поступай, как душе угодно. Лошади просто свалятся на полпути, и мы протопаем оставшуюся дорогу пешком. Хотя что-то внутри меня и подсказывало, что орк прав, я не нашёл этому рационального объяснения. За первые полчаса я напоил лошадь запасами воды и наспех съел заготовленную снедь, оставшееся время попытался уснуть, ни о чём не думая. Глаза безумно устали и болели от степной сухости, но поспать всё равно не удалось: мешали лишние мысли и неприятное возбуждение, — видимо, дневная нервотрёпка вкупе с недосыпом, скудной едой и усталостью. В итоге я смирился и открыл глаза: до полного заката оставалось от силы часа два, небо едва-едва покрылось фиолетовой дымкой, в воздухе приятно пахло травами и свежестью. В лесу она всё-таки другая: более водянистая и древесная, — здесь же она была в первую очередь свободной и тлеющей. До Никада оставалось около суток в нашем темпе, если мы, конечно, не сляжем от бессилия где-то посередине пути. Орк стоял вблизи дороги и говорил какие-то заклинания, параллельно нервно перебирая монетой пальцами, на земле рядом виднелись руны, значение которых я не знал и знать, если честно, не хотел. Когда Лин закончил, он просто обернулся, не считая нужным объяснять мне хоть что-то. Он выглядел обеспокоенным и как будто более осунувшимся — на открытых участках рук и лице выступали багровые вены, кожа была как будто прозрачная.