— Хшшшш-пшшшшш-иссссс…
Голова трещала, пока я не застыл от ужаса.
Топот был не от наших коней.
Оцепенение и паралич тут же одолели тело, руки окоченели, а колени затряслись. Ступни больше не могли находиться в стременах и выпали. Меня нагнал абсолютный животный ужас. Тот, кто посмеет назвать или даже просто сравнить это со страхом, глубокий идиот. Меня окутывал могильный холод — смесь мха, смерти и безжизненного дыхания, они опутывали меня, не позволяя и шевельнуться. Я не мог закрыть глаз, даже моргнуть — меня трясло от того, что я мог увидеть, отвлёкшись хоть на секунду. К горлу подкатился ком, а к глазам слёзы, живот опустел — меня стало рвать изнутри, рассудок помутнился — я больше не видел тумана, только бестелесные руки, тянущиеся к лошадям. Я хотел было поднять ноги, чтобы они не дотянулись до меня, но не смог — меня насквозь пробило истошным криком.
— ИИИИИИИИИИХХХХХ-АААААААА!
Это разрывалась их лошадь, гул тут же стремительно удалялся прочь. Мы оторвались.
— Не смей спать! — Лин вцепился в меня и затормошил как куклу. — Они скоро соберутся обратно! Мы должны продержаться до рассвета! Слышишь меня⁈
Его голос эхом отзывался в моей голове. Все эти твари были реальны.
— Да очнись ты! — он всыпал мне одну за другой несколько пощёчин, но не помогло. Я всё ещё чувствовал их и понимал, что они там. Да, сейчас мы оторвались, но даже несмотря на расстояние и едва телесную оболочку, они, Шнерд подери, БЫЛИ ТАМ.
Я в полузабвении вернул ноги в стремена и попытался шевелить мышцами.
— Так лучше, мастер Кузнец. — Лин отпрянул. — Нам пара часов до рассвета. Мы должны успеть.
Я повернулся к орку. Мои глаза по-прежнему не моргали, я не чувствовал собственной крови внутри, её выжали. Мне едва удалось сглотнуть напёрсток воздуха. Дальше расслабило сведённые мышцы — я с болью выдохнул.
— Ты… сможешь задержать их… на подольше? — слова приходилось выдавливать.
— Больше нет, — Лин сказал это с какой-то горечью в голосе. Только сейчас я заметил тонкую струю крови на краю его рта. — Часть я уже пустил по ложному следу, некоторые попали в ловушки, но не все. Моих сил больше не хватит, чтобы их сдержать. — Надо признать, держался он героически, но был ощутимо истощён. Повторюсь: не проведи я с ним всё это время, принял бы за призрака или такого же проклятого.
— Сколько же их?
— Полчища. Несчётное множество. Здесь души не только Олотта, но и тех, кто пошёл против Древнего леса, а потом был повержен и проклят им. Я ведь не сказал, как они погибли?
Я мотнул головой, судороги почти унялись, контроль над телом был восстановлен.
— Они скитались без цели и желаний до скончания лет и полегли в этой степи, лишившись своих тел и служа лишь проклятью, а потом восстали, не найдя на другой стороне пристанища. Кого-то испепелило сразу, некоторые же, кто владел силой элементов, сначала потеряли лишь душу и только потом оставили лишь оболочку былой жизни. — Орк слегка задыхался и говорил сильно эмоциональнее обычного. — Я не думал, что пробудятся все разом.
Что-то явно шло не по плану — он не мог не предвидеть этой ситуации, и нам всё равно сели на хвост.
— Будь готов сражаться, они скоро восстановятся.
Я кивнул и проверил свои топоры, те заледенели от сырости и холода и неприятно отозвались в руках. Дрожь в теле не унималась: то ли от страха, то ли от холода, а скорее всего и от того, и от другого. Кожа орков в разы плотнее людской, а вот мы созданы голыми бесшёрстными крысами, не способными выживать без дополнительных приспособлений вроде одежды. Мы продолжали скакать, и каждый шаг лошади отдавался в моём теле, будто я был её частью. Я боялся прислушиваться к окружающим звукам, сознание крепко удерживало невыносимое губительное воспоминание о преследователях-призраках. Туман не рассеивался, а небо не светлело, лишь сильнее затягиваясь тучами. Ориентация во времени была утеряна, а местность по-прежнему была до ужаса однообразной. Меня не покидала мысль, что проклятые были повсюду, просто далеко не все из них могли до нас дотянуться. Не думал, что так подумаю, но хорошо, что они погибли вблизи Олотта или леса. И ведь Шнерд их дери, я ведь жил на краю этого самого леса столько лет! Ходил по степи и не раз бывал на развалинах, и хоть бы слово или даже слух о мертвецах, не говоря о том, что за столько лет они себя не выдали. На всякий случай я проверил клинок и прижал его поближе к телу. Прислушавшись ещё раз, я снова оцепенел, но тут же взял себя в руки: я слышал замогильные стоны лошадей в отдалении. Они вернулись и были в гневе, отчаяние подступало к нам по мере их приближения. Я снова почувствовал затхлый запах, снова попал в омут леденящего воздуха, который проникал к самым костям. Мы скакали, увеличивая темп, но всё было без толку — мертвецы всё равно нагоняли. Я не оборачивался, Лин тоже. Просто смотрели вперёд. Сейчас главной задачей было удержать остатки самообладания и не передать волнение лошади. Каждая минута была мучительна: мы понимали, что они всё ближе, но не могли ничего сделать для разрыва дистанции. Я заставлял себя не смотреть назад до тех пор, пока, наконец, не услышал храп их лошадей. Видимо, погоня только разогревала их кровавую жажду. Наконец, я обернулся, нужно было оценить свои шансы, схватить нужное оружие и понять, насколько всё по-настоящему паршиво.