Малец оказался не таким зелёным. С одной стороны, от осознания, что ему предстоит драка с интересным противником, в венах тифона приятно забурлила кровь. С другой, потасовка явно затянулась. Ассасин отскочил, вынул из карманов сюрикены и начал метать их по сопернику, целясь сначала по незащищённым ногам. Один из них больно порезал голень, тифон захромал, вниз по ноге пошла тёплая кровь.
«Шнерд», — было ужасно обидно после стольких лет сражений проколоться на таком пустяке. Да, сюрикены в долгих боях использовались крайне редко, но вот в таких уличных потасовках всякие отморозки не гнушались их метнуть, предварительно смазав каким-то ядом.
Потратил безликий всего четыре штуки, сколько оставалось — было непонятно, но в руку помещалось точно не больше. За новой партией наёмник не полез, а с возросшими силами рванулся к Эфаю, который едва успел увернуться от предыдущих приёмов и согнулся в спазме от боли. Шпага прошла критически близко к уху, спасли только боевые инстинкты — рука с клинком сама выставила блок. Драться без магии было непривычно, точнее не так. Ограничивать использование магии было непривычно. Любое неосторожное заклинание — и город может снести волной. Или упадёт всего пара капель. Нельзя предсказать. Настроиться на разрозненные потоки силы было возможно, но для этого требовалась концентрация, время и спокойная обстановка. Не тот случай. Но вот использовать свои расовые особенности вполне безопасно, разве что в такой обстановке бесполезно, да и выдавать себя ещё больше не хотелось. Но боль в ноге злила и раззадоривала, а если яд попал в кровь, времени на раздумья не оставалось. На всякий случай он растопырил жабры на задних сторонах предплечий и голеней, а уши приятно зачесались после обретения более острой формы. Наёмник на этот раз не отпрыгнул назад, а остался вблизи, готовясь воспользоваться более привычным ножом. Из-за неожиданности его выпада, Эфай сдвинулся и оказался почти прижат к стене, пространства для манёвра с клинками не оставалось: требовалось место для маха. К несчастью мальца, он знал слишком мало о своей цели. Атакуя шпагой, он убрал вторую руку с оружием за спину для сохранения баланса и теперь замешкался, возвращая её в боевую позицию. Вторая рука при этом всё ещё была вытянута и по-прежнему держала шпагу, отчего грудь и шея оказались открыты. Инстинкты снова взяли своё: Эфай атаковал ассасина, как лев атакует лань, только куда менее изящно. Вытянувшаяся морда с длинными клыками вцепилась в глотку, а когти на руках проткнули солнечное сплетение и разорвали его, прокрутившись внутри. Вторая рука запросто переломила конечность со шпагой, раздался глухой хруст костей — тифон даже в состоянии полузверя знал, куда нужно надавить. Наёмник попытался было всадить нож в соперника, но не успел. Его торс покрылся прочной чешуёй, которую тот не смог пробить, и лезвие выскочило из слабеющей руки. Безликий повалился на землю. Сейчас Эфай смог разглядеть его наивные голубые глаза. Сначала они застыли в ужасе смерти, а потом спокойно отдали душу ей в руки.
Тифон закрыл веки усопшему, вернулся в обычную форму и поправил плащ. На губах оставался привкус человека. Он осмотрел ногу и попробовал собственную кровь из раны: яда не было, — просто повезло. Слуга Воды присел к трупам и отвернул их плащи так, чтобы было видно грудную клетку. У обоих чуть выше сердца виднелась татуировка — прямая полоса с двумя вертикальными чертами в начале.
«Низший ранг. Мелкий однозначно хотел выбить повышение».
Всего было семь рангов ассасинов: член ордена, ученик, низший, средний, высший, мастер и глава. Одна горизонтальная полоса означала вступление в орден, по мере продвижения ассасину добавляли вертикальные линии, первая — в начале горизонтальной линии, последняя — в конце, всего четыре от «ученика» до «высшего». Дальше был «мастер», обладателю ранга рисовали вторую горизонтальную черту так, что татуировка походила на решётку, он мог руководить отрядами ассасинов рангами ниже. Наконец, «главе» сверху набивали точку, по крайней мере, так поговаривали. Ему подчинялись все мастера.