— Всем стоп! Привал! — Командовала Ренетта.
— Вы уверены? — Сирин неспешно останавливался. — Мы можем не успеть до дождя.
— Ты вообще в своём уме? — Йольм был рядом с нимфой и приводил её в чувства, согревая нос и щёки дыханием своего крохотного рта. — Ей плохо, ты не видишь⁈ Какой к Шнердовой матери поход⁈
— Да не кипятись ты…
— Это приказ, Сирин. — Огненная ведьма была непреклонна
Гордот оттащил Нуи к одному из камней и закутал в плащ, Йольм же заметался, собирая ветки.
— Простите… — Она выдавила из себя стандартную жалостливую фразу, едва смогла говорить.
— Кхм.
— Что-то не так, Марвин? — Эфай положил мне руку на плечо.
— А вы не понимаете?
Все члены отряда разом повернулись на меня.
— Да она же дура эгоистичная, вы не видите? Ей нет дела до вас, до отряда, до миссии и вообще до чего бы то ни было, кроме самой себя. А вы ей потакаете.
— Ты не прав… — девица попыталась возразить.
— Серьёзно? Подскажи-ка, из-за кого мы вынуждены остановиться? Из-за кого Гордот постоянно должен отвлекаться в дороге? Из-за кого наставники постоянно тратят время на откачивание ошалевшей нимфы из обмороков? А? И вместо простой благодарности твоё вечное жалкое извинение.
— Я думаю о других… — На её глазах выступило последнее оружие манипуляции — слёзы.
— Как же! Именно поэтому вместо того, чтобы беречь силы, ты делала упражнения на скаку и снова вымоталась в дороге. В который шнердов раз! Тебя заботит только собственное самолюбие. Была бы ты чуть, хотя бы капельку, менее тупой, ты бы уже знала свой лимит и научилась останавливаться. Но нет! Ей, видите ли, подавай больше. Даже если результат нулевой — без разницы! Главное — видимость старания! Главное — тешить себя любимую и сидеть ровно на убогих оправданиях, пока другие корячатся и развиваются!
— Но… Я…
— Ты даже сказать ни ляда не можешь! Только слёзы и сопли, никакого развития личности. Хочешь оставаться мелким дитём — будь добра тогда просто лежать и не двигаться, пока за тебя сделают всю работу. Ладно, это слишком сложно для. Будь добра просто не мешать другим! Но нет, ты даже на это не годишься!
— Нуи, не расстраивайся, он просто устал…
— Завали свою поганую челюсть, переросток недоделанный! — Йольм умудрился сделать свой писклявый голос даже немного угрожающим. — Ты не имеешь никакого шнердова права её оскорблять! Думаешь, самый умный тут, а? Тогда помоги, а не унижай, дрянной ты кусок…
— А то что? — Я сделал шаг вперёд, внутри всё горело. Жирдяй дёрнулся, но с места не сдвинулся. — Ну! Продолжай! Вот именно! Вы бесполезны и ни Шнерда сделать не можете! Только выделываться и страдать! Без защиты вы сдохните! — Я шёл вперёд по велению внутренней ярости.
— Марвин, успокойся, — Сирин попытался меня остановить, но я его отшвырнул в сторону. Я лишь хотел их припугнуть и не более.
— НАЗАД! — Заплывшее тело пикси забавно тряслось от страха.
— И куда же делись все твои мудрости? А?
— Ты не посмеешь нас тронуть!
— Ха-ха! Отчего же? Она себя не ограничивала, так почему должен я?
Йольм вот-вот был готов то ли заплакать, то ли описаться. Это приводило меня одновременно и в восторг, и в бешенство. С каждым моим шагом он всё больше белел, а его глаза наполнялись страхом. Вот она, настоящая жизнь. Без всяких прикрас и философии, после этого их тупые головы должны были понять, что…
— НАЗАААААААААААААААААААААААААД!!!
Крик Йольма разлетелся эхом по всей округе, а он сорвался с места, целясь в меня. Спустя мгновение раздался трещущий грохот, я даже не успел моргнуть. Мы тут же повалились от мощного толчка снизу, а с земли поднялся столб пыли настолько плотный, что пришлось задержать дыхание. Всё тело сокрушительно ломило от неожиданного удара. Я еле смог подняться на корточки, дыша разве что через ткань одежды.
— Довольно.
Прозвучал твёрдый голос Гордота. Пыль вокруг нас тут же осела, словно превратившись в плотный песок, и я увидел гнома с поднятой рукой ладонью вниз. Он тут же неспешно её опустил и протёр густую бороду. Судя по всему, он заметил моё смятение и указал взглядом в сторону Йольма.
Первыми я увидел две траншеи колоссальной длины, словно какие-то великаны руками рыли водяные каналы, а потом ещё и вспахивали землю внутри. Были уже глубокие сумерки, но даже так было понятно, что уходят они далеко в степь до горизонта. Но это было не всё. Прямо у истока рвов, на том же месте, где и секунды назад, находился Йольм. Он словно застыл в воздухе в момент полёта: его крылья еле двигались, руки были выдвинуты назад и сжаты в кулаки, сам он тяжело дышал, а жилки на его лице вспухли, как если бы он тащил валун. И тем не менее поражало другое. Тело пикси было окутано зелёным ореолом, как у светлячков, в тот же цвет окрасились и его глаза. Казалось, что внутри него зажгли лампу, и её свет теперь просачивался сквозь кожу. Йольм больше не дрожал, разве что пытался совладать с лёгкими, которые обильно требовали воздуха. Наконец, его зрачки закатились, а сам он полетел на землю без сознания.