— Без проблем. О, вот и наша красавица.
Вальгард встал из-за стола и резко направился к окну. Там сидела рыжая кошка с яркими янтарными глазами и облизывалась. Мужчина почесал её за ухом, после чего она спрыгнула и подошла к своей лежанке. Увидев там Йольма, она осторожно обнюхала его со всех сторон, как будто проверяя, насколько враждебен спящий пикси. И возможно ли его съесть.
— Он болен, — хозяин крепости присел рядом с ней на корточки, — ты не против, я отдал ему твою лежанку на время.
Кошка лизнула жирдяя и легла рядом, закинув одну из лапок на Йольма.
— Кажется, она не против, — Ренетта тепло улыбнулась.
— Да, очень дружелюбная. Наверное, кто-то подкинул в обоз с провизией. Сразу видно, она домашняя, всё понимает. А я и не против: хоть кто-то скрашивает мои бессонные ночи.
На этой фразе Нуи случайно зевнула.
— О, я и забыл. Сами понимаете, часто спать я не привык. Прямо над нами находится чердак, я его подубрал, вычистил, вполне можно жить. Крыша не течёт, каминная труба даёт тепло. А я ночую прямо здесь, — он указал не небольшую койку в углу.
— Тогда детишки будут наверху, а мы останемся тут, — Ренетта подошла к окну и посмотрела на улицу. — Я так поняла, вы всё равно не собирались спать, а нашим подопечным нужно восстановиться.
— Ренетта, с каких пор ты стала нашей мамочкой? — Сирин шутливо ответил ведьме.
— С тех самых, как вынуждена вытирать ваши штаны, а теперь марш спать. — Я машинально направился к камину. — Марвин, Нуи, вы сейчас должны выспаться, за Йольмом мы присмотрим. — Друид попыталась, было, возразить. — Давайте не будем его тревожить и переносить лежанку, ему правда нужны покой и тепло. К тому же у него теперь такая мягкая и пушистая соседка. — Кошка потянулась и зевнула, услышав ласку.
Чердак оказался на удивление чистым и тёплым. Мы распределились поровну вокруг трубы, и вскоре я уже слышал посапывания, сам я погрузился в дрёму со смутными мыслями перед сном. После ссоры с Йольмом я увидел его по-другому. Если подумать, он ведь никогда не изменял себе. Может, он и казался жирным и изнеженным, но он не отлынивал от тренировок. Более того, одним из первых бросался на помощь Нуи, и это вдобавок к кошмарам, которые мучали его по ночам. Я вряд ли смог бы понять до конца его маленькую душу, но в ней точно было нечто бескорыстное и искреннее. Хоть, на мой взгляд, и тупое. Но это уже две стороны одной медали. А я видел только одну. То же касалось и Нуи. Меня вдруг осенило: если она такая эгоистка, какой я её считал, отчего же никогда не ныла. Просто молча доводила себя до изнеможения, а потом так же молча стыдилась. У неё внутри крылось нечто большее, чем желание быть лучшей. Вероятно, поэтому наставники не вмешивались в их поведение — они видели и хорошее, и плохое. А вот я нет. И мне было неприятно это признавать. Но зато стало проще воспринимать своих товарищей по несчастью и их выходки.
— Марвин, ты спишь? — Нуи едва шептала.
— Нет, но надо бы. И тебе тоже. — Я замялся. — Тебя что-то волнует?
Она глухо всхипнула в свой мешок
— Йольм же поправится, правда?
— Правда. Не переживай.
— Как думаешь, он меня простит?
Меня удивила эта фраза.
— Ведь это из-за меня вы поссорились. Из-за моих выходок, а я… просто хотела быть немного полезнее. Я не знала, что так кончится. — Она тяжело зарыдала. Внутри меня как будто разлился вязкий тёплый кисель.
— Я тоже не знал, что этим кончится. Но прошлое не изменить, так ведь? — Она согласилась сквозь слёзы. — Мы чуть не потеряли Йольма, все мы. Пусть это будет для нас с тобой уроком, что стоит мириться друг с другом хотя бы ради него. Ты согласна?
— Да, — она робко протянула мизинец и пожала мне руку. Спустя несколько минут её плач у их и сменился лёгким дыханием, Нуи уснула. Топор войны был зарыт.
На улице раздался неприятный шум сильного вихря, который как будто врезался в крышу башни. После этого порывы стали звучать раз в двадцать-тридцать секунд. Я всем телом ощущал, что за пределами нашего убежища очень холодно и даже как будто враждебно, приближалась буря, и на её фоне бастион выглядел для меня обычной скорлупой: один удар молнии, и она треснет. Благо, на чердаке не было окон, иначе я бы не смог сомкнуть глаз и постоянно всматривался вдаль. Крепость располагалась на практически плоской равнине, и с такой высоты всё было бы как на ладони. А я отчего-то не мог успокоиться. Откуда-то из-под пола слышались глухие шаги и тихие разговоры, шуршание бумаги и совсем редко потрескивание огня. Наконец, на меня снизошла усталость и я отключился.
Пробуждение было на удивление приятным. Видимо, после ночей в холодной степи наличие сухого пола и тёплого камина способно сотворить чудеса удобства. Нас никто не поднимал, а Сирин с Нуи по-прежнему спали. Я осторожно приблизился к люку и спустился по лестнице в импровизированный штаб. На обеденном столе были разложены бумаги и карты, а окна были плотно закрыты, но даже без этого было очевидно, что погода за ночь не улучшилась. Вокруг пахло холодом и пергаментом.