— Не лучшее время для объяснений. — Ему даже не нужно было напрягаться, чтобы перебивать звуки дождя и грома. — Если вкратце, это маг, черпающий силу из потустороннего мира на не самых… благопристойных основаниях.
— А насколько проклятые опасны? — Сирин не унимался.
— Зависит от силы тёмного. Думаю, те, что на нас идут, едва-едва обретают физическую форму, а большинство по-прежнему духи. Но их много. И разобрать посреди этой оравы, чей удар ощутимый, а чей эфемерный, будет тяжело. Они слабые, но берут числом и кашей из самих себя. Шансы примерно один к трём, что убит будет кто-то из наших. — Гордот вкрадчиво объяснял, как будто мы не были в шаге от смерти.
— Ни шнерда понятнее не стало! — Сирин орал то ли от ужаса, то ли от бессилия.
— Слушай команду: ЦЕЕЕЕЛЬСЬ!
Лучники натянули тетеву. Нуи дрожала от страха, Йольм заметил это и перебрался к ней на плечо.
— А теперь внимание, — перед нами неожиданно возникла Ренетта, — что бы ни случилось. Слышите! Что бы ни случилось, не смейте отходить от Гордота! Ослушаетесь, я вас лично вздёрну на осиновом коле!
— Очень ободряет, — Йольм скептически сплюнул в пустоту.
— Лин, ты можешь что-то сделать? Хотя бы самую малость? — Эфай обратился к орку, который стоял в стороне и что-то перебирал длинными костлявыми пальцами.
— Делаю, но мне нужно время. Заклятье требует моих, — он мельком взглянул в нашу сторону, — особых сил. В условиях дисбаланса риски слишком велики, я не могу свободно колдовать.
— ВОИНЫ! — Вальгард, казалось, кричал на пределе возможного. — ВЫ ДЕРЁТЕСЬ НЕ С ЛЮДЬМИ И ДАЖЕ НЕ С ИХ ДУШАМИ. ВЫ БОРЕТЕСЬ С НЕЖИТЬЮ, В КОТОРОЙ НЕ ОСТАЛОСЬ НИЧЕГО СВЕТЛОГО И ЧЕЛОВЕЧЬЕГО! ПОМНИТЕ: ВЫ НЕ ОТБИРАЕТЕ ЖИЗНИ, ВЫ ОДОЛЕВАЕТЕ СМЕРТЬ! ПСИНАЯ СВОРААА, НА ПОЗИЦИЮ! — Вальгард повернулся к нам. — У вас есть шанс уехать, это будет неравная бойня, нас не спасёт даже утро, лучи солнца просто не пробьются сквозь тучи.
— ТЫ С ДУБА РУХНУЛ, ЗАДНИЦА КРЕПОСТНАЯ⁈ — Ренетта заорала даже громче Вальгарда, когда он отдавал команды. По радужкам её глаз пробежал перламутровый красный блеск, похожий на искру. — ЕСЛИ МЫ РАЗДЕЛИМСЯ, БЕЗ ВАРИАНТОВ ПОДОХНЕМ! ТАК ДАВАЙТЕ ХОТЯ БЫ ЗАРУБИМСЯ ДОСТОЙНО В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ! — Сказав это, она одобрительно кивнула остальным наставникам.
Я неожиданно ощутил странный подъём духа. Рядом стояла Нуи с раскрытым от восхищения ртом, мне даже показалось, что она впервые за долгое время засияла изнутри, как будто не было изнурительных тренировок, не было истощения, не было ссор, а она не покидала родного леса.
На два плота водрузились стаи матёрых тренированных волков, у руля встали полураздетые мужчины с волосами по всему телу. Они отплыли в разные стороны, и почти сразу «вожаки» встали на четвереньки, выгнули спины и покрылись шерстью с головы до ног, конечности обратились в лапы с торчащими острыми когтями, а лица вытянулись в оскаленные морды. Неизменными остались только человеческие глаза, я не разглядел этого, но интуитивно всё равно понял.
Внутри нарастала странная тревога. Почему-то именно сейчас. Возможно, я впервые в жизни оказался в ситуации, над которой я не властен. Я резко почувствовал себя такой мелкой песчинкой в огромном мире, состоящем из других существ, обстоятельств и событий. Я потерял контроль, но каким-то образом продолжал держаться на ногах. Я не мог ускорить время и сократить мучительное ожидание, не мог остановить армию проклятых, несущихся на нас несокрушимой махиной. Я вообще ничего не мог. От этих мыслей ноги подкосились, а голова ужасно заболела, вдруг накатили и накопленная усталость, и претензии на несправедливую судьбу. Я ведь никогда их не замечал и оставлял где-то внутри, думал, что сохраняю контроль. И вот он я.
— Эй.
За моей спиной оказался Лин. Мы с ним были почти одного роста, отчего он легко положил руку мне на плечо.
— Тебе страшно?
— Да. — Я сглотнул от непонятной внутренней боли, я снова был бессилен, откуда же мне знакомо это чувство…
— Мне тоже. — Он прижал меня, здорового и, вроде как, взрослого мужика, к себе. — И вообще всем тут.
— Я знаю.
— А ещё у меня за плечами есть прошлое, которое мелькает перед глазами каждый раз, когда я оказываюсь на волосок от смерти. И знаешь, оно тянет меня за собой, оно напоминает мне обо всём, что я пережил, обо всех моих страхах и позорах, обо всех провалах и о всех, кто остался позади.
Я посмотрел на него. Глаза орка источали глубокую печаль, я никогда не слыл сочувствующим человеком, просто умел наблюдать. И сейчас я наблюдал его скорбь. А потом его взгляд резко просветлел и наполнился жизнью. Не увидь я этого, никогда бы не поверил.