— Но что мы о грустном, — Йир резко изменился в лице и широко улыбнулся, — в конце концов, сегодня праздник. И празднуем мы с вами не только создание первых цветов, хотя я и отметил их важность. — Старик подмигнул, и по толпе прошёл ободряющий смешок. — Сегодня ночью также начнётся цветение наших, ну, моих, в частности, любимых лиловых росяных лилий. Созданные, как мы ведаем, по воле случая, они единственные в своём роде цветы, дружественные к любому элементу и магии. И по счастливой случайности или воле неведомых нам сил, как я уже сказал, именно сегодня они выпустят семена и продолжат свой род маленькими саженцами. Так давайте встретим новый день с должным торжеством и радостью и даруем Древу великие подношения в знак нашей благодарности природе.
Йир развернулся и подошёл к небольшому пеньку, на котором лежали всякие безделушки. Среди прочего там был и амулет, заготовленный Хокке и Марвином специально под праздник. Рядом лежали глиняный кувшин с молоком, сноп пшеницы, скворечник, венок, плетёная рубаха, вязяные варежки, миска с зёрнами, тарелка с мясом и сырами, резные игрушки и куча другого самодельного добра. Считалось, что Древо — это пограничная территория между людьми и лесом, которую последний щедро уступил в частичное пользование. В обмен — джентльменское соглашение о ненарушении границ, та самая чёткая граница и взаимоуважение. И хоть формально земля и была людской, считалась последним рубежом, прямо по окончании которого начинались чужие владения. Чьи именно — не так важно, важно, что не наши. А находиться в каких-то метрах или даже дюймах от этого «чего-то» — идея малоприятная. Потому к древу ходят редко. А коль скоро ходят, приносят дары, чтобы не дай Шнерд не убили. Удивительным образом наутро после празднований все подношения куда-то пропадают. Можно подумать, крадут, но, во-первых, за многолетнюю историю традиции никто пойман не был, а во-вторых, суеверия настолько сильны, что тебя сожгут либо лесные твари, либо собственные соседи. Сегодняшние дары не отличались каким-то особенным составом, старейшина собрал их и отнёс на другую сторону дерева, невидимую со стороны сидевших и обращённую в лес. Вернувшись, он подошёл к своему прежнему месту.
— Дары отданы. Солнце зашло. Да начнётся празднование! — с этими словами он закрыл глаза и поднял руки вверх. Следуя его движениям, из речонки поднимались тысячи мельчайших капель воды. Играя с цветами лент и фонарей, они отбрасывали вселенные из бликов и расползались по всей листве древа, от этого воздух наполнился лёгкой свежестью и ярчайшим светом, который только сейчас показывал всю свою силу. До назначенного часа оставались мгновения. Растянувшиеся в маленькое облако капли зависли на грани листвы, словно бы река превратилась в пыльцу и взмыла в воздух. Старик принялся издавать глубокие звуки и раскачивать руками, будто волнами. Его глаза оставались закрытыми, а голова была запрокинута вверх, остальное тело и ноги были неподвижны. Под его утробное заклинание и переливы цвета росяные лилии распахнули лепестки шире обычного, внутри них, казалось, зарождались маленькие светлячки. Йир понизил голос мерно поднял руки выше, вместе с ними возвысились и капли, уходившие всё дальше в крону. Они оставляли после себя мокрые линии на листве, отчего та заблестела, а приятная свежесть в воздухе усилилась запахом Древа. Вместе с тем «светлячки», зарождавшиеся внутри лилий, превратились в едва весомые шары света — семена, через которые прекрасные цветы продолжали существовать. Поляна вокруг ствола древа стала золотисто-жёлтой и словно бы невесомой от их сияния. Блеск семян отражался в реке и на листьях, отчего пространство вокруг превратилось в сияющий золотой коридор. Некоторые обычные лилии способны давать сотни семян, эти же не более пары десятков. Часть из них, увы, неизбежно погибает за пределами леса и близлежащих территорий, они просто не выживают в другой среде. Но сейчас, в момент, когда они только-только зарождались, это не было важно.
Старик закончил петь — теперь вместо него это делала вода, своебразный дар красоте и торжественности, не несущий смысла. Вы знаете, как поёт вода, особенно когда она растекается по свежей листве? — Мягко, глухо, отрывисто, повторяя то, что в неё вложил заклинатель, и таких голосков были тысячи. Они шли вразнобой, с разной силой и звуком, но сливались в единую песнь. Так они как будто сопровождали семена в начале их пути.
Маленькие шарики неспешно и мягко начали разлетаться — кто-то вверх, кто-то в сторону, и золотой коридор теперь целиком состоял только из их света. Люди сидели бездыханные: происходило нечто древнее и необъяснимое, но при этом абсолютно реальное и даже осязаемое — протяни руку и вот «светлячок» уже у тебя. Многие так и ловили немного семян, а потом высаживали рядом с домами. Была особая магия, никому непонятная, в том, чтобы унести частичку праздника с собой. И хоть это чувство испарялось за пару дней, а лиловые росяные лилии становились обыденностью, даже его мгновение стоило тысяч высаженных цветов. Светящиеся семена разлетались вместе с лёгким ветром, задевали ленты и касались людей, метались из стороны в сторону, взмывали ввысь и плыли по реке, собирались в вихри и распадались. Они жили своей новой жизнью, пока ещё не ограниченной корнями и одним местом. Хотя кто знает, поговаривали, что душа цветка никогда не пропадает, а перерождается в его семенах. Марвин отвлёкся и решил поближе рассмотреть лица людей — безоговорочно очарованные практически все до одного. Маленькие дети тянулись ручками к светлым пятнам в воздухе, подростки молча наблюдали и пытались незаметно прихватить семена, родители помогали отпрыскам ловить «светлячков» и тоже очарованно наблюдали за их танцем. И всё это сливалось с песней воды. Где-то на окраине леса поднялся такой же неукротимый вихрь. Если в чаще цвели лилии, оттуда тоже должны были лететь золотистые семена. Этот поток сам по себе был живым существом, и он искал себе пристанище. Постепенно световые шарики стали просачиваться сквозь кроны и деревья и начали редеть, некоторые из них оседали тут же, некоторые пропадали в чаще, другие — летели вверх или в сторону деревни. Цветение лилий официально началось.