- Есть на роду нашем придание. - Он заговорил, когда мы уже вышли на задний двор. Старик шёл медленно, оттягивая момент, четко проговаривал каждое слово. - Когда-то очень давно один наш пра-пра-прапрадед обладал одним даром.
- Каким таким даром?
- Мало кто об этом помнил в нашей семье, знали только, что жил он в соседнем селе, и слыл там сильным магом, которого люди боялись, уважали и величали Яром.
- И что с ним случилось?
Мы подходили к хлеву, где продолжала жалобно мычать Белянка, ей становилось всё хуже.
- Да ничего, жил-жил и умер, никого не обучил он своему ремеслу, но ходит легенда, что перед смертью завещал он, будто дар свой передаст только тому из своего рода, кого при жизни Яром назовут.
- И кого назвали?
- Да никого ещё. - Дед осунулся, пожал плечами, открывая дверь в сарай, пропустил меня внутрь. - Суеверный люд боялся, что колдун наложил на свой род проклятие, никто не решался называть заветным именем своих детей, да только вот ты у нас ЯРВом уродился. - Он нервно хихикнул. - Да и то, случайно...
Будучи десятилетним мальчиком, я едва понимал эти логические хитросплетения. Осторожно подошел к корове, распластавшейся на полу. Увидев меня, Белянка попыталась встать, но не смогла, тихо завыла. Взгляд, как магнитом приковывал тонкие ножки телёнка, вылезшие из лона коровы лишь наполовину.
- Видишь, Ромка, помощь ей нужна. Тот наш предок, как говорили, всякие болячки лечить мог, помогал как людям, так и животным.
- И как он это делал?
- Да кто же знает!? Говорили руки прикладывал к больному месту, и уходила хворь. - Дед осторожно толкнул меня вперёд. Обходя навозные кучи, я приблизился к Белянке, но даже не мог представить, как ей можно помочь.
- Руки. - Шепнул дедушка, жестом подсказал опуститься на колени. Мне не оставалось ничего другого, пришлось встать в грязь и запачкать домашние штаны.
- Не бойся, отстирается.
Внутреннее напряжение неожиданно ударило пульсацией в виски. Я не мог понять, что я делаю, не смог бы даже описать своего состояния. Словно в каком-то навязчивом бреду, вытянул руки, приложил их к коровьему боку. Разряд, похожий на электрический импульс, прошёлся по телу, сосредоточился на кончиках пальцев. Я не успел сообразить, что делать дальше, энергия сама нашла выход из моего тела, словно ждала этого момента много лет, выплеснулась обжигающим теплом исходящим из рук. Белянка ожила, задрожала, тягучее мычание закончилось схваткой, и через несколько мгновений тушка мертвого телёнка упала на сено. От неожиданности я вскрикнул, подался назад под радостный смех дедушки. Он стянул с себя телогрейку, быстро накрыл мертвый плод, помог мне подняться.
- Ну вот, я же говорил, что ты ЯРВ!
Это откровение стало для меня переломным моментом в судьбе, тяжело дыша и с трудом переваривая произошедшее, я смотрел на свои руки. Еще не подозревал, сколько счастья, сколько добра и сколько боли принесёт мне открывшийся дар.
- И как же ей удалось разродиться без ветеринара? - Бабушка грозно смотрела на нас. К её приходу дедушка уже успел убрать телёнка и даже выложить в хлеву новое сено. Белянка чувствовала себя лучше, уже не отказывалась от воды. С трудом сдерживая внутреннее возбуждение, я уплетал завтрак, впервые почувствовал на себе один из побочных эффектов от акта исцеления - навязчивую усталость.
- Сама смогла! - Дедушка соврал, не моргнув глазом, я молчал, ребенку всегда приятно быть частью большого секрета. - Зря мы её недооценили.
- Ну да, конечно! - Бабушка прищурилась, заметив характерную грязь на коленях моих штанов, она подсохла, но всё ещё заметно выделялась. Старушка так и не решилась озвучить мучавшую её догадку, махнув рукой, ушла в сени.
- Пойдём. - Дедушка привлёк моё внимание, почти насильно увлёк к печке. Закопавшись в подложке, достал почерневший от времени ларчик, совсем крохотную шкатулку, на дне которой могла уместиться разве что монета.
- Смотри.
Он открыл её, быстро выгибая шею, следил за входом в избу. Перстень. Моё лицо вытянулось от удивления, рука сама потянулась к сокровищу, я осёкся на полпути, недоверчиво насупился.
- Бери-бери, он теперь твой! - Дедушка светился от радости, словно скидывал с себя ношу, от которой давно не мог избавиться. - Это перстень Яра. И он теперь твой!
На накладке лицевой поверхности печатки древня гравировка, эмаль давно выцвела, но узор ещё хорошо проглядывался - щит с головой сокола в центре. Перстень упал в ладонь приятной тяжестью, но он ещё слишком велик для меня.
- Завтра сделаем тебе цепочку, будешь пока носить на шее. - Дедушка подмигнул мне, растрепав волосы. Я уже не слушал его, всё моё внимание было приковано к печатке и гравировке. Она показалась мне знакомой...
***
Настоящее:
Почему мне редко сняться хорошие, радужные сны? Всё чаще в этих снах мне приходится от кого-то убегать или прятаться. Но самое страшное, что я никак не могу победить своих преследователей. Осознание того, что твой враг априори сильнее тебя не даёт ровно дышать, гонит от безысходности. Такие сны частые гости в моей голове. Вот и сейчас мне снилась та комната дознания, я сидящий прикованным к стулу для изощрённых методов допроса и два мента, что так отчаянно старались нести свою службу честно. Ну, может, и не слишком старались, а может и не старались вообще, но несли, как могли. Их довольные, бодрые физиономии застыли на лицах восковой маской. Я опять в безвыходной ситуации, и снова терзаем совестью, что не смог спасти пухляка. Тоже мне целитель! Пришлось опустить глаза, чтобы не видеть их.
- Ну что, Роман Валерьевич, нарушаем? - Сержант ожил, постучал моим паспортом о ладонь.
- Да нет, что вы!? Я просто... я же трезвый. Ну да помят немного, в ссадинах, но ведь трезв!
Голос откуда-то сбоку, не мой. Да и не стал бы я так лепетать перед обычными людьми, иной раз Инферналам грублю так, что едва понимаю, как ещё жив. Уговор Яра в вечной силе. Кстати, где он сам? Вяло вожу головой в поисках своего неугомонного предка, но не вижу его, да и воздух, словно кисель, быстро устаю и тяжело вздыхаю:
- Может, отпустите на первый раз?
Эх, Валерыч, зря я себя так не уважаю! Слова не мои, чувства не мои, полицейские и те картонные, но всё это в моей голове. Как же настроить себя так, чтобы каждый раз выходить доблестным орлом из подобных ситуаций? Порвать железо наручников, как бумагу, надавать всем по морде и спокойно удалиться. Мечты, мечты, мечты, как пел Кипелов в далёком восемьдесят пятом. Неожиданно потянуло знакомой прохладой. На сей раз не со спины, портал открылся позади доблестных полицейских, пронизывающий холодом ветер прошёлся по их волосам. Инфернал появился из ниоткуда. Длинный, болезненно худой, с пупырчатой багровой кожей отдающей глянцем похожим на хитиновые крылья майских жуков. Так! А вот этот персонаж здесь был явно лишним. Я бы конечно ещё мог поверить, что это тот вежливый суицидник, назвавший своё имя, но уж больно они не похожи друг на друга. Поймал себя на унылой мысли, что уже начинаю разбираться в подвидах этих тварей. Инфернал просочился между полицейских, забрался на стол. Это на реальный им нельзя, на придуманный можно. Монстр сел на корточки, растопырил худые колени, как лягушка. Точно, а ведь чем-то они и похожи. Почему-то это сходство я увидел только сейчас. Тварь с любопытством склонила голову. Я помнил, что случилось в участке, наверняка лежу сейчас в больничке под капельницей. Энергии нет, сил нет, даже нет возможности сопротивляться незваному гостю. Именно поэтому инферналу удалось так нагло и просто взломать мой сон, обойдя защиту.
- Чё скалишься? - Я нашёл в себе силы для одного вопроса.
- Отис не хотел причинять никому вреда. Он был честным. - Заскворчало чудовище. Это откровение заставило меня рассмеяться, но вместо этого я опять жалобно обратился к застывшим полицейским: