– Из-за него? – и будто бы недоумевал. – Из-за этого человечишки?
Мирисиниэль понимала, что в этот миг решается не только ее судьба и судьба того, кому она подарила свое сердце. Они оба, как бы прискорбно ни звучало, всего-навсего частички мироздания. Сегодня решится судьба Омура – ни прибавить, ни убавить.
Ответить она не успела, червячок сомнения точил ее душу, украдкой нашептывая: «А если?.. А вдруг?..» Рейн разрешил все ее сомнения разом.
– Мири – моя жена, и она останется со мной! – непререкаемо заявил он, отправил любимой горячий, обнадеживающий взгляд и зашипел от боли. Рука эльфа, держащего меч у его горла, снова дрогнула.
Мирисиниэль прижала руки к груди, пытаясь унять отчаянно разволновавшееся сердце. Норримиеэл взбесился, растеряв остатки спокойствия.
– Что? – заикаясь, осведомился он. Выдохнул и с нескрываемым ехидством уточнил: – И когда, позволь узнать, состоялось счастливое событие?
Василь понял, что пришел его черед выступить.
– Сегодня утречком! – моргнул правым глазом. – Мы с Михом тому свидетелями были!
Леший выбрался из вороха опавшей листвы, подошел вперевалку и встал рядом с домовым. Оба нечистика выглядели грозно, они ничуть не боялись эльфов, наоборот, скалили мелкие острые зубки, зыркали по сторонам, тем самым напоминая, что не впервой сражаться с перворожденными зазнайками.
Лейердаль напряженно раздумывал, как быть и что делать. В первый раз за свою столетнюю жизнь он растерялся. «Нет! – мысленно вопил он. – Отдать Мири человеку? Никогда! – но язвительный внутренний голос искушал. – Ты ведь не хочешь, чтобы венец вернулся в Астрамеаль, а твоя сестра вышла замуж за потомка мир Корфуса? – и Лейердаль честно отвечал. – Не хочу!»
Пока Лейердаль вел мысленный диалог с самим собой, события развивались с головокружительной быстротой. Норримиеэл совсем себя не контролировал, терзающие его эмоции одержали верх над разумом. Владыка Сверкающего Дола забыл о своем высоком положении, о роде, о приличиях и обязанностях. Он действовал с наскоку, не желая проигрывать:
– Что же, придется сделать тебя вдовой… На время, разумеется, – голос звучал цинично, в глазах сверкало безумие.
– Тогда и я умру, – тихо, но убежденно произнесла Мирисиниэль. Улыбнулась, глядя только на любимого, и вытащила из складок платья кинжал, в котором домовой с немалым изумлением узнал оружие ир Озарона. Скривился – осознал, что не уследил, но невольно восхитился отвагой эльфийки.
Острие кинжала коснулось и спороло ткань на платье. Дернулись все, и конечно, воин, удерживающий Рейна. Порез стал шире, кровь полилась сильнее. Мири усилила нажим, и Лейердаль, беспокоясь о сестре, заорал во все горло:
– Отпустить!
Мечи со звоном упали на землю – воины привыкли подчиняться приказам. Тяжело дыша, Лей посмотрел на брата. На чистом высоком лбу Норримиеэла выступили капли пота. Губа его была прикушена, взгляд метался из стороны в сторону. Лейердаль понял, что брат лихорадочно ищет решение и предложил свое.
– Мирисиниэль в своем праве, – голос был громким. – И я признаю ее выбор!
Норримиеэл оскалился, Мирисиниэль до онемения пальцев стиснула кинжал, показывая, что не отступит. У Лея был готов ответ:
– Мы признаем брак, не станем преследовать вас и требовать вернуть венец. Но взамен вы пообещаете, что ваша внучка исполнит пророчество, – он нашел взглядом того, кто так же сохранял хладнокровие в данной ситуации.
Рейн выпрямился, оттолкнул плечом, застывшего в нелепой позе эльфа-воина, перевел холодный взор с Норримиеэла на его младшего брата. «Ловушка! Изысканная, но мышеловка!» – он не мог согласиться, не поспорив. Бросил мимолетный взгляд на Мири, отметил дрожащие губы и отчаянные слезы в прекрасных глазах. Принял решение.
– Хорошо! – уверенно подошел, перехватил ледяные руки любимой, принял из ее онемевших пальцев кинжал, обнял.
– Замечательно! – рот Лейердаля растянулся в неискренней улыбке.
Норримиеэл с шумом выдохнул.
– И вы оба дадите клятву! – в этот миг он показал, что сестры для него больше не существует.
– Если вы настаиваете, – насмешливо-холодно изрек ир Озарон.
– Всенепременно! – сладко, сгорая внутри от гнева, пропела Мирисиниэль. С этого момента у нее остался один брат.
Лейердаль, понимая, что былого не вернуть, попытался сгладить острые углы, обеспечить безопасность сестры и ее избранника, остановить Норримиеэла, осознавая, что брат впоследствии пожалеет о своей порывистости.
– А вы, домовой и леший, – Лей позвал нечистиков, – будете свидетелями и подготовите соглашение.
– Само собой, – скалясь Мих и Василь, подошли и встали в центре образовавшегося круга.