— Не зачем. Я тебе не парадный катер.
— Еще чего. — хмуро бросил каперанг. — А я тебе не кран с водой, чтоб по желанию работать. Смотри как надо и не булькай. Что колобродите, орелики. Бросай свои пукалки. Пора на вахту вставать. — крикнул каперанг сильным, безвозражательным голосом, который он хранил до времени в своем моряцком рундуке вместе с гавайской ракушкой, кубинской сигарой и справкой от венеролога порта Макао. В походе у каждого была своя обязанность и каперанг был настояшим каперангом. Во время погружения Барселонов и Карась находились в командной рубке рядом, но ни к чему не притрагивались. Каперанг назначил их недотрогами 1 и 2 статьи соответственно.
— Такой статьи у меня еще не было — ворчал Карась, но перечить каперангу не стал. Его занимало другое. Когда его старинный закадыка начнет этот тяжелый грустный для обоих разговор. А закадыка молчит. Ни чем себя не обнаруживает. Ждет чего-то или решится не может — думал Карась. Каперанг нехотя позволил Барселонову покрутить перископ. Шли в подводном положении и из воды торчала загнутая клюшкой часть перископа. Барселонов наслаждался бегущими навстречу волнами, неясным абрисом вероятно рыбацкого судна, уходящего на северо-северо-восток. Он мечтал увидеть китов. Их блестящие мокрые спины, раздвоенные хвосты, гонящие по небу белые барашки облаков. Вместо этого Барселонв увидел круглый, мигающий, напрочь безумный глаз с угольным зрачком в окружении оранжевых лепестков..
— Что тебя? — Барселонов выпустил ручки перископа. — Чайка дура. Давай всплывать, каперанг.
— Давай. Всплывай. — каперанг сел за стол с разложенной картой. Вытащил из ножен кортик. Стал ковыряться в левом ухе акустических наушников. Барселонов прошелся, держа ручки перископа, по кругу и снова приложился к окуляру. Чайкин глаз мигнул три раза… Барселонов прочертил гневную диагональ вдоль рубки.
— Хамеет народ. Почему хамеет? Он такой и есть. Вот ты каперанг? Нет ну ты скажи? Я скажу. Если бы не я. Приехали бы петропавловские. Отстрелили бы тебе все твои… кортики. А лодку эту… — Барселонов бережно постучал по обшивке.
— Китайцам продали. Они бы из нее швейных иголок настругали.
— А с тобой. Что лучше? — ковырялся каперанг в наушниках.
— Боевой корабль во что превратил. Меня. — каперанг бросил наушники на стол. — Ты вспомни зачем ты меня в Южно-Сахалинск гонял? Шершавкин холуй твой. Мистер Очита такой важный партнер. Медалек у вас что-то маловато. Я еще поднесу.
— Одел медальки? — спросил Барселонов.
— Одел — с вызовом ответил каперанг. — Все, что приволок. Нацепил. Октябрьский значок и железный крест с дубовыми листьями. Чарку с золотым ободком… Вот на этом кортике, который мне адмирал Кузнецов вручал.
— Вот и молодец. Вот и правильно. — поддержал его Барселонов. — Кто кобенится тот не женится. Что?
Карась взял со стола красное большое яблоко на стеклянном подносе.
— Ты уже и говоришь как Шершавкин.
— Укусил? — Барселонов сел.
— Укусил — Карась с преувеличенным удовольствием захрустел яблоком.
Барселонов осмотрел Карася и каперанга недоуменным взглядом.