Начальник особого отдела, услышав про короля, тут же с поистине императорской грацией щелкнул пальцем и потребовал законный обед...
Обслуживавшая стюардесса, временно превратившаяся в главную официантку, в накрахмаленном и скрипящем, словно эскадрон подкованных сверчков, фартуке мило улыбалась. Грузинское «Оджалеши» и «Хванчкара» радовали вкусовые сосочки. Еды было много, и она была вкусная. Словом, мужчины наивно расслабились, с удовольствием перекусили и где-то через час заказали чай.
Яну принесли кофе. Он отпил, поморщился и со вздохом слегка опустил кресло.
— Кормят сносно, — заметил начальник.
На это высказывание подчиненные не отреагировали.
— Обслуга вроде ничего, — чуть громче заметил он.
В ответ все услышали только равномерное гудение двигателей мощного тела производства советского авиапрома.
— Но в туалете мало туалетной бумаги!
Небезграничное терпение святого отца, немного отвыкшего от начальства, закончилось.
— Дай поесть, ирод, — буркнул он.
Ян хмыкнул, Борис вздрогнул, и рассказ о предстоящем путешествии начался!
***
— Лет сто назад один из представителей золотой молодежи Петербурга, некий слегка странный «анфан-террибль», князь Константин Александрович из «ратминской» ветви Вяземских, по причинам таинственным и обществу не понятным, отправился в поход. Надо сказать, что провожали его всей семьей, как в последний путь, но умер он пятидесяти восьми лет в Греции. Череп его и ныне покоится на горе Афон.
Короче, собрался человек в Китай! К 1891 году он добрался до Сиама, посетив между делом Вьетнам и Королевство Камбоджийское. И так князю понравилась мирная спокойная жизнь среди добродушных кхмеров, что захотелось ему остаться на Меконге. Король подарил ему свою наследственную наложницу и велел плодиться и размножаться...
Размножаться князю почему-то не захотелось, и в один прекрасный день он все-таки отвалил в Европу пить токайские и шампанские вина.
В память о себе оставил название длинного пути — дорогу князя в Ангкор.
— Мы, правда, пойдём другим путем, коротким, — добавил Ян после некоторого молчания. И хихикнул.
Борис и Василий Иванович слаженно вздрогнули.
Хотя если обещанный сюрприз обойдется только этим – они еще дешево отделались. Наверное.
На некоторое время воцарилось молчание. Непершин даже решил , что больше рассказов не предвидится. Но тут из кресла отчетливо вылезла наглая кошачья морда, мазнула ленивым взором по в карте и снимкам и, зевая,поинтересовалась:
— Это случайно не та тропа?
Ян скосил глаз:
—Та…
— Тогда нам повезло, по тропам прокаженных ходят только подобные им…
— Брысь, нечистый, — не выдержал отец Василий.
Из-за занавески показалось удивленное лицо стюардессы:
— Еще чаю?
— Водки нам, девушка, принесите грамм двести, пожалуйста. Здесь у пассажира приступ страха. Не любит он летать, — вежливо попросил, проясняя ситуацию,Ян.
«Великий строитель и невероятный для своего времени реформатор Яшоварман Первый правил кхмерами чуть более двадцати лет в 10 веке. За свое правление он отстроил чудо-город, который удивляет, поражает и пугает одновременно. Таинственный, неповторимый, наполненный мистическими тайнами, любовными историями, приключениями, легендами и даже детективными романами — Ангкор!
Отец правителя провозгласил себя и свое потомство богами. Но боги небесные наказали его сына — подарив молодому императору лепру, страшную смертельную мистическую болезнь, в простонародье называемую проказой. На центральной площади Ангкор Тома и поныне стоит статуя «Прокаженного короля», которая одновременно ассоциируется у кхмеров с индуистским богом смерти — Ямой», — ни с того ни с сего, словно читая энциклопедию, пояснил Борис.
— Однако, какой у нас познавательный полет, приятно общаться с человеком энциклопедических знаний, — восхитился Ян.
— Не хватает только знакомства с богами смерти, — буркнул в ответ отец Василий.
— Не переигрывай, я вот тоже попов не жалую, — вдруг строго сказал внезапно переставший веселиться полковник.
Борис удивленно посмотрел на заспоривших товарищей и, воспользовавшись внезапно упавшей на салон первого класса тишиной, быстро заснул.
..Нескладный саманный домик, приобретший с течением жизни салатно-кремовые оттенки, старательно прятался за изгородью висящих на лианах разноцветных орхидей. Старая дорожка, когда-то выложенная белыми камушками в явно геометрическом порядке, вела к темному провалу, именуемому входом. Вокруг среди странных клумб, созданных природой, как выводки маленьких солнц, порхали разноцветные бабочки, затмевавшие блестящими слюдяными крыльями лик небесного прародителя. Толстые мохнатые белые личинки высовывали головки в такт колебаниям воздуха, своими движениями напоминая немного упитанных балерин. Домик приглашал к себе, ждал своего хозяина и готовился к встрече…