Где-то над морем тучи, с их грязно-серыми клоками, висели тяжёлым покрывалом, зато над горами, которые росли бесконечной грядой, повисло красное зарево готовящегося вынырнуть из забытья бесконечной зимы солнца.
Утром вся пройденная отрядом равнина покрылась таинственными светлыми и тёмными полосами, словно кто-то расчертил за ночь снег и приготовился к игре в шахматы.
– Скорее в шашки, – хмыкнул Ян, прослушав утренние Борисовы мысли вслух.
Ему не нравился маг. За несколько дней тот словно истончился и осунулся до такой степени, что, казалось, тело сейчас переломится на две половины, да так и останется лежать среди вечного молчания снегов.
– Что тебя беспокоит? – серьёзно поинтересовался он.
– Впереди, в горах, вообще нет света, – отпив в три глотка полкружки чрезмерно сладкого чая, проговорил Борис. – Там кромешная тьма. Рай для Ксюхиной паучихи. Только… меня эта тьма ест. Совсем нет сил.
– Ну, извиняй! – почему-то по-детски обиженно надулся Ян. – Когда я здесь в последний раз был, тут просто белое безмолвие лежало. Чуть не скис, бродя-то.
– Странно, – пожал плечами Кесслер. – По мне, так тут уже сотню лет как черно.
– Угу, – согласился его оппонент и, буркнув под нос: «И не одну», приказал собираться. Сам куда-то исчез, а вскоре люди увидели необыкновенное северное сияние, нехарактерных для этого природного явления лилово-розовых и сиреневых тонов.
Ян вернулся через час. И принялся действовать весьма нестандартно: подойдя к Борису, обнял его сзади руками за плечи, а потом резко снял с дрожащего немца шерстяной шлем, нагло сообщив:
– Телеграмму послал жене твоей. Ждём. Полегче ща станет, не грусти, Капустин…
***
Спустя два с небольшим часа, отряд вошёл в ущелье, поражающее аномальной синевой. Густые тучи окутывали головы пришельцев, мешая движению, а сами путешественники медленно продвигались вперёд по узкому коридору, с ослепительно белым полом, изобилующим множеством трещин, и густым чёрным облачным потолком. Идти тут было… непросто. Белоснежные стены ущелья теперь были окрашены серо-грязными потёками от спустившихся с неба тяжёлых туч. Когда же более-менее ровный путь превратился в хаос из ледяных глыб, (каждую весну те обрушивались в ущелье и создавали пейзажи из сказок о Снежной королеве), проводник велел остановиться и снять лыжи.
– Весь багаж оставляем здесь. С собой только оружие, крюки, верёвки и ледорубы. Всё тёплое на себя. Лица смазать жиром. И… руки берегите.
Почти сразу снежная дорога упёрлась в забор из острых и прозрачных ледяных скал. Вид их был настолько поразителен, что люди остолбенели от зрелища, неожиданно открывшегося бесконечно-ровного ряда полированного стекла и зеркал. Жути подбавило и ещё одно обстоятельство. Солнце, в виде красной полусферы, на миг появилось на горизонте и окрасило окружающее пространство в багровые тона.
– Цвет мясных помоев, – успокоил проводник.
Это сравнение вызвало в буйной фантазии отряда бурю настолько негативных эмоций, что командир морпехов решился, не согласовав с проводником, объявить стоянку. Закурили.
Капитан подошёл к сидящему отдельно товарищу и начал:
– Я сам-то с Севера. Это нагромождение льда не похоже на торосы. Хаос какой-то.
– Красота, – последовал лаконичный ответ. – Бардак обусловлен обрушением некогда существовавшей здесь ледяной кровли. Мы у самого входа в пещеру. Предположительно, в двух километрах отсюда упавший с неба груз пробил её кровлю и лежит, ожидая нас.
– Если вся пещера заполнена таким льдом, то пройти расстояние в два километра не представляется возможным…
Безмятежное лицо проводника вдруг стало злым и колючим.
– Ничего невозможного для советского человека нет – это раз, – резко оборвал он капитана. – Коммунисты просто выполняют приказ и не размышляют – это два! И три! Здесь есть дорога. Как на бал. К Сатане!
Он встал и приказал собираться. Капитан посмотрел в его глаза и, с удивлением, осознал, что перед ним совершенно зрелый и властный командир, совсем не похожий на чернявого зубоскала, с которым он шёл к острову на подлодке. Осознал и ужаснулся.
***
Борис Евгеньевич собирал продукты. В дорогу. Ещё вчера, после появления чёрной дыры, Ксения, поверив говорящей роже нарисованного на потолке кота, сообщила, что отправляется к Борису. Он в ней нуждается, и она так решила.
Приехавший утром Рашид Ибрагимович долго ходил вокруг образования и, кинув в него два домашних тапочка для гостей, ручку и пепельницу со стола, со вздохом, отбыл, напоследок сказав Елене Дмитриевне:
– Ну, не до центра же Земли дыра-то! Может, и правда надо ехать…
И зимнюю экипировку для Ксении и отца Василия прислал. И оружие тоже.