Какой-то сумасшедший водитель автобуса погубил себя и еще 31 человека в США, а в Конго сошёл оползень и похоронил 300 жителей городка.
А война во Вьетнаме продолжалась. Бойня в Сонгми была ещё впереди…
***
Старик в кресле с колесиками, тщательно укрытый от ветра клетчатым шерстяным пледом, дремал на террасе, среди мраморных колонн. Если кто-то, с высоты холма напротив, решил бы в этот момент посмотреть на дом, то издалека бы показалось, что в похожем на ротонду строении второго этажа установлен памятник в виде фигуры старца – так сказать, в честь всех инвалидов мира…
Господин же, сидящий в кресле, просто принимал ежедневные воздушные ванны. Ровно через час Руммель, бессменный старый слуга, молча завёз кресло в кабинет. Там из большого аквариума, установленного у стены напротив, за этими действиями наблюдал своим голубовато-жемчужным глазом большой старый каменный окунь-зебра. Гермафродит, из семейства лучепёрых рыб…
Так и не определив для себя, за столько лет совместного сосуществования, друг перед ним за стеклом или враг, окунь решил отплыть подальше в сторону и заняться поисками пищи…
– У меня сегодня Новый День, Руммель, – вдруг донеслось из-под пледа. – Сегодня начало новой Эры. Я просил расставить фигуры, отвези меня к столу.
Сгорбленный слуга, молча, толкнул кресло и подвёз ровно сидящего старика к шахматной доске. Последний вытянул похожую на когтистую лапу хищника кисть и, взяв белую пешку, покрутил её, словно пробуя на прочность, тихо сказав:
– А знаешь, Руммель, после первых трёх ходов с каждой стороны, возможно создание более девяти миллионов позиций. Число Шеннона, число уникальных партий, сумма которых превышает число атомов в видимой Вселенной. Итак, гамбит Эванса, подставим подножку и посмотрим…
Глава 5. На изломе. Часть 5
Второй час, словно белую крупинку в абсолютной темноте, Ксению кружило в медленном танце. Танец был ненавязчив, а потому не давал голове повода к укачиванию. Лишь почувствовав скорое окончание пути, она поняла, как быстро летит. Несколько минут – и её мягко приземлило и помчало, как с крутой горы вниз, на санях. Ещё мгновение – и тело выбросило из темноты в узкое пространство коридора. Женщина инстинктивно вытянула ноги, тормозя, и остановилась. Оглянулась...
Вокруг на снегу валялось три больших деревянных ящика со снаряжением, рулон туалетной бумаги, пепельница и… Машины зимние вещи. Ксения беззвучно помянула давно усопшую мать и резко встала на ноги. Она находилась в помещении, похожем на длинный широкий коридор, сделанный, возможно, из прозрачнейшего льда, на стене которого зияла, переливаясь всеми цветами радуги, выбросившая её наружу тёмная дыра. Вокруг голубоватыми всполохами разливался свет, как будто откуда-то сверху через тонкое стекло большой и мощный прожектор освещал огромное ледяное сооружение.
Через полчаса из пятна, с громким охом, вывалился Василий Иванович. За прошедшие годы он раздобрел, отрастил породистую поповскую бороду. А его осанка и типичное лицо «Колымского сидельца» приобрели такую властную уверенность, что теперь, по прошествии двадцати трёх лет от Великой Победы, никто и не рискнул бы подумать о нём, как о «бывшем враге трудового народа». Священник достойно нёс свою ношу и сан.
Ксения помогла встать и, молча, указала на сиротливо валяющуюся шубку Маши.
– Святые Угодники, – обронил Непершин.
Дело стремительно усложнялось.
Путешественники вздохнули и, сев на ящики, стали ждать. Холод ледяными лапами топтался вокруг. Он здесь был совсем другой, чем дома – стылый насквозь, бездвижный и вечный…
Где-то через час, они услышали лай собаки.
– Мрак, – уверенно сказала Ксения и встала. Из коридора на неё вылетел огромный мохнатый волчара и, весело взгавкнув в приветствии, затормозил по ледяной дороге сразу когтями и попой. Следом появился Ян, а затем, и все остальные.
Появлению новичков отчего-то никто не удивился.
– Достойная выброска, ребята, – сообщил начальник Особого отдела. – Присоединяйтесь! Клянусь, не хотел беспокоить, но всем известно, что муж и жена одна сатана.
– Ты ещё скажи, как иголка за ниткой, – буркнул Непершин.
– И скажу. А чего стоим, багаж не разбираем? Времени в обрез, нам надо до ночи отсюда эвакуироваться по-тихому…
Ксения глубоко вздохнула и показала на аккуратно собранные вещи дочери.