— Ты что же, боишься привидений? — едва заметно усмехнулся Цзи Юань. — А я думал, ты смелая. Вон, даже против кровожадного девятиголового лунчжи не побоялась пойти, а тут вдруг чего-то испугалась…
— Боюсь! — честно призналась я. — Против лунчжи я почему не побоялась пойти? Потому, что ты рядом со мной был. А останься я тогда одна… То точно растерялась и не знала бы, что делать. Так, что лунчжи с большой долей вероятности меня слопал бы. И не разговаривали мы бы тогда с тобой сейчас…
— Ладно, будь по-твоему! — сдался, наконец, мой напарник. — Я останусь здесь, с тобой и подожду появления призрака. Ну или кто он там ещё может быть. А Лучик… Будем надеяться, что он просто прогуляться вышел и сам уже совсем скоро вернётся.
С этими словами он сел за стол и взял в руки «Каталог гор и морей», который был его настольной книгой. Я же вытащила из своей дорожной сумки бестиарий где перечислялись виды европейской нечисти и говорилось о том, как с ними бороться.
Всё-таки, что бы мой напарник ни говорил, я всё ещё склонялась к версии о том, что нечистью, терроризирующей постояльцев гостиницы, было обычное, пусть и крайне злобное привидение. Время, однако, уже совсем скоро показало, как же сильно я ошиблась на этот счёт…
Глава 20: Дух столетнего дерева или «Ну что, скажем им правду?..»
Не знаю, сколько времени успело пройти, поскольку в нашем номере не было часов. Да к тому же я сама от долгого ожидания успела задремать, из-за чего происходящее далее в первые мгновения показалось мне всего лишь неожиданным продолжением моего сна. Замечу только, что когда начали происходить всякие странности, то свеча, стоявшая на столе в подсвечнике, уже успела полностью успела догореть, так что Цзи Юаню пришлось убирать огарок и зажигать новую свечу. Но и эта, вторая свечка, тоже успела сгорела где-то на треть, когда комната, погруженная в ночной полумрак, внезапно озарилась ярким зеленовато-золотистым светом, лившимся буквально ниоткуда.
— Вот оно, начинается! — прошептала я, непроизвольно протягивая руку к кобуре с пистолетом, заряженным серебряными пулями.
Хоть при этом отлично знала о том, что серебро против привидений мне уж точно не поможет.
Мой напарник, отложив в сторону книгу, молча вытащил из-за пояса нефритовую флейту и теперь машинально перебирал пальцами нити на её шёлковой кисти, не сводя при этом пристального взгляда с того места, где свечение начинало понемногу сгущаться, принимая пока ещё нечёткие очертания человеческой фигуры. И, судя по всему, фигура эта была женской…
— Эй, ты это на что уставился? — шёпотом спросила я у Цзи Юаня, который будто заворожённый глядел на светящуюся бледно-зелёным светом фигуру.
— Ни на что! Совсем ни на что! — даже не оборачиваясь в мою сторону, покачал тот головой.
Между тем сияние разгорелось с новой силой, образуя некое подобие светящегося кокона. Из которого, подобно новорожденной бабочке, выпорхнула барышня весьма примечательного вида. И дело было даже не в том, что её кожа имела зеленовато-золотистый оттенок и что всё тело незнакомки, как мне показалось, оказалось покрытым татуировками в виде затейливого узора из цветов и листьев. И даже не в том, что особа эта была счастливой обладательницей весьма соблазнительных форм. А в том, что из всей одежды на ней имелась одна только полупрозрачная набедренная повязка. Да и та больше открывала, чем скрывала.
— Ну, ничего себе!.. — невольно вырвалось у моего напарника при виде незнакомки. А затем…
Подобно сомнамбуле, Цзи Юань поднялся со своего места и направился в сторону «позеленевшей» барышни. При этом в его глазах цвета тёмного мёда не было ничего кроме выражения какого-то дикого, почти неистового восторга.
— А ну-ка, стой! Остановись немедленно! — воскликнула я, пытаясь преградить ему дорогу.
Но куда там! Мой напарник попросту взял да и отодвинул меня в сторону после чего продолжил свой путь.
Его движения были механическими как у робота, а дикий восторг смешанный с обожанием и благоговением, запечатлевшийся в глазах — неестественным и почти что пугающим. Особенно, если учесть, что лицо моего напарника сохраняло при этом безразличное, какое-то застывшее выражение. Цзи Юань явно не отдавал себе отчёт в эту минуту. И похоже, был погружен в некое подобие гипноза, который заставлял его — обычно, такого спокойного и рассудительного, творить поистине странные вещи. На меня же саму, впрочем, тот гипноз почему-то не действовал. А это, согласитесь, уже было довольно странно. Если только не сказать подозрительно…