«Осталось найти правильный момент,» — сказал Элрен во время последнего сеанса связи. «Время, когда миры будут максимально близки друг к другу.»
Максим и его команда начали анализировать данные, искать закономерности в колебаниях между мирами. Они создали сложные графики, показывающие, как меняется проницаемость границы реальности в разное время.
«Смотрите,» — указал Михаил на один из графиков. «Есть чёткий ритм, как в музыке. И скоро будет… кульминация.»
Он был прав. Все их измерения, все наблюдения указывали на приближающийся момент, когда барьер между мирами станет тоньше всего. Момент, когда их усилия с обеих сторон могут наконец соединиться.
«Через три дня,» — подсчитал Максим. «На рассвете, когда первые лучи солнца коснутся кристаллов… Это будет наш шанс.»
Они начали готовиться к решающему эксперименту. Каждая деталь должна была быть идеальной, каждый элемент — на своём месте. Малейшая ошибка могла разрушить всю работу.
Метка на ладони Максима теперь светилась почти постоянно, пульсируя в такт с кристаллами установки. Он чувствовал, как энергия нарастает, как два мира медленно приближаются друг к другу, готовясь к воссоединению.
Последние три дня перед экспериментом превратились в бесконечную череду проверок и перепроверок. Каждый кристалл должен был быть идеально настроен, каждая линия кода — безупречно выверена. Малейшая ошибка могла стоить им единственного шанса.
«Как в оркестре,» — говорил Михаил, настраивая частоты кристаллов. «Каждый инструмент должен звучать идеально, чтобы симфония была совершенной.»
Анна работала над последней картиной — центральной частью портала. На ней храм Арханора словно проступал сквозь стены квартиры Максима, создавая иллюзию единого пространства.
«Искусство стирает границы,» — объясняла она, добавляя последние штрихи. «Когда картина по-настоящему живая, она становится окном в другую реальность.»
Дядя Петр ухаживал за растениями, которые теперь оплетали всю установку, создавая живую сеть энергетических каналов. Цветы, существующие одновременно в обоих мирах, пульсировали странным внутренним светом.
«Природа помнит единство,» — говорил он, осторожно поправляя побеги. «Эти растения — живое доказательство того, что миры могут существовать вместе.»
Связь с Арханором стала почти постоянной. Теперь они могли видеть, как их коллеги с той стороны тоже готовятся к решающему моменту. Феррик настраивал свои механизмы, Элрен проверял древние формулы, Лайа координировала все действия.
«Синхронизация должна быть абсолютной,» — объяснял Феррик через канал связи. «Когда наши устройства заработают одновременно, они создадут резонанс, способный открыть путь.»
Максим почти не спал эти дни, проверяя и перепроверяя каждую деталь. Его компьютеры обрабатывали огромные массивы данных, анализируя малейшие колебания между мирами. Метка на ладони светилась всё ярче, откликаясь на растущее напряжение реальности.
«Мы все чувствуем это,» — сказала однажды Анна, оторвавшись от работы. «Словно сам воздух звенит от ожидания.»
И это было правдой. Даже люди, не участвовавшие в эксперименте, замечали странности. В городе происходили необъяснимые явления: спонтанные вспышки света, странные звуки, похожие на отдалённую музыку, мимолётные видения другого мира в отражениях окон.
«Реальность истончается,» — объяснял Элрен через канал связи. «Грань между мирами становится всё прозрачнее. Нужно действовать очень осторожно.»
За день до эксперимента они провели последнюю проверку связи. Изображение было кристально чётким — словно стена между мирами уже почти исчезла. Максим мог видеть каждую деталь храма, каждое лицо своих друзей из Арханора.
«Завтра на рассвете,» — сказала Лайа, глядя ему в глаза через канал связи. «Когда первый луч солнца коснётся кристаллов…»
«Мы будем готовы,» — ответил он, чувствуя, как метка пульсирует в такт с её словами.
Последняя ночь перед экспериментом была наполнена тихой, сосредоточенной работой. Каждый член команды занимался своим делом, понимая важность момента. Анна добавляла последние штрихи к картинам, Михаил настраивал кристаллы, дядя Петр ухаживал за растениями.