Не подозревавший о присутствии Кирин, Рен не собирался долго смотреть на покаявшегося графа.
«Хоть мне и хочется придушить эту мразь, я не в праве этого сделать. Думаю, будет лучше, если дочь сама осудит поступки своего отца».
И уже когда он хотел вмешаться и вновь продолжить избиение, он увидел ладонь Графа. Тот, поставив обороняющийся жест, с трудом попытался встать. Удалось это у него не сразу, сказывались повреждения нанесённые его телу.
Вытерев слёзы, он посмотрел на Рена в умоляющем жесте.
- Прежде... прежде чем ты убьёшь меня, позволь мне встретиться со своей дочерью.
Подумав о Кирин, Рен с удивлением заметил её присутствие. Скрываясь под кроной деревьев, девушка тем не менее могла услышать пламенные речи Рена. Осознав этот смущающий момент, Рен потёр кончик носа.
- Это от неё зависит. Согласится ли она с тобой встретиться. - подав знак рукой, парень дал понять, что обнаружил девушку. И та, не скрываясь более начала идти в их сторону.
Глава - 43 (Ты любишь мою дочь?). [3000 слов]
Подав знак рукой, парень дал понять, что обнаружил девушку. И та, не скрываясь более начала идти в их сторону.
Во взгляде Рена мелькнули искорки райзера, он пристально осмотрел тело графа, прежде, ем убедиться, что тот не сможет навредить Кирин.
Девушка смело шла в сторону Рена и графа Хардрейна, но стоило ей приблизиться на довольно близкое расстояние, как она стала менее смелой и переминаясь с ноги на ногу, не знала с какой стороны подойти к собственному отцу.
Рену эта ситуация показалась слегка забавной и немного милой. Обойдя её сзади, он мягко подтолкнул её ладонью. Девушка, не оглядываясь, сделала шаг вперёд, у неё было ощущение, что этот маленький жест поддержки сделал её значительно смелее, и дал ей силы стоять наравне со своим отцом.
Более она не смотрела в землю, словно нашкодивший ребёнок, и наконец, без опасений могла взглянуть в глубокие глаза своего отца. Казалось, что он значительно постарел с того момента, как они виделись с ним в последний раз.
«Она изменилась внешне, но это всё ещё моя дочь».
В этот момент его глаза были необычайно добрыми, такими, которые Кирин видела лишь в глубоком детстве. Граф Хардрейн в нерешительности поднял свою руку, чтобы прикоснуться к милому личику свое дочери, погладить локоны её волос...
«Выросла такой красавицей. Хотя, мне и неловко, что к этому «преображению» приложил руку тот паренёк, её изначальные внешние данные всё ещё хорошо видны, вся в маму».
... Но щиплющее чувство в носу, и словно взорвавшийся фейерверк, чувство вины, заставило его отбросить свою руку. Однако он не сумел её полностью отдёрнуть. Прежде чем ладонь вернулась в исходное положение, граф почувствовал лёгкое прикосновение к его руке.
На скорости, не видимой глазу обычного человека, ладони девушки схватили руку своего отца и с силой прижали её к собственному лицу. В этот момент, все те чувства обиды, горечи и печали, которые она чувствовала несколько последних лет, наконец вырвались наружу с громким всхлипом.
Понимая, что сейчас чувствует его дочь, граф крепко обнял её, уткнув её голову в свою грудь. Девушку совсем не смущало то, что её отца сейчас вряд ли можно было назвать чистым. На самом деле его одежда пропахла от пота и прилипшей к одежде пыли. И это совсем не странно, учитывая какие разборки они с Реном тут устроили.
Постояв так немного, сначала без движения, а потом переминаясь с ноги на ногу, отец и девушка наконец вновь сумели посмотреть друг другу в глаза. В их слезящихся и таких родных глазах читалось столько эмоций, которые они хотели донести друг другу, но в данный момент, словно не решаясь нарушить эту благословенную тишину, они тихо молчали.
На самом деле всё было понятно и без слов. Это было тихое семейное чувство, когда не нужно было ничего говорить. Они говорили всё своими сердцами, что бешено стуча, выдавали их боль, горечь и тёплые семейные чувства.
Но словно насмешка судьбы, не позволившей этому моменту продлиться ещё хоть миг, тело Хардрейна было проткнуто со спины. Из его живота выглядывала тёмная, словно сама ночь, когтистая ладонь с шестью пальцами на ней.
Кровь хлынула изо рта Хардрейна, попав на лицо девушке. Её неверяще шокированный взгляд чуть не стоил ей обморока, а в следующее мгновенье она, не выдержав подступившей ко рту горечи и обиды, закричала: