— Извините, я хотел…
Джон не успел договорить, так как Том рявкнул на него. Дабы тупица понял свое место в их разговоре. Все как у зверей, хищнику всегда будет интересно на какой ступеньке пищевой цепи он должен стоять. И на кого должен смотреть сверху вниз.
— Заткнись! Пойми, в тебе нет той жилки, которая заставит человека беспрекословно верить только тебе, — Облокотившись на спинку стула, Том закатил глаза и, сделав один оборот глазного яблока, он снова осмотрел то недоразумение, которое сидело напротив и нервно бегало глазами из стороны в сторону. — Даже сейчас твоя речь отвратительна. Такой подход к клиентам не принесет тебе успеха, — Выставив перед Джоном указательный палец, Том приступил к отсчету. — Первое — в твоей речи, «Я» звучало аж четыре раза, как и слово «Компания». Второе — ты пришел доказать мне, что ты хоть что-то можешь? — Толстяк в очередной раз кивнул, заставляя свои щеки мерзко вибрировать. — Нет! Ты пришел не доказать, а умолять. — Сделав руки домиком, Том бросил грозный взгляд на Джона. — Молятся, как ты знаешь, в церкви. Здесь работают! — Том встал и бросил руку в сторону, будто что-то отгоняя, но указательный палец был направлен на дверь. — Убирайся!
— Подождите… — Джон нервно вскочил с места, вскинул руки вперед, будто что-то удерживая перед собой. — Стойте! У меня семья! Дети! Если вы меня уволите, то мы попросту умрем с голоду…
Когда люди, схожие с толстяком Джоном, так падают в ноги, всегда возникает один вопрос… Вопрос, что режет глотку, так как он бьет по слушателю, режет его изнутри, ведь господин слушатель знает — это правда.
Том обошел свой любимый стол, и, приблизившись к Джону, прошептал:
— И что дальше? Почему это должно стать моей проблемой? — Видно, как на лбу толстяка от напряжения вспухли вены. — Если ты сдохнешь, как и твоя семья, что измениться для меня? — Том убрал свое лицо от сальных волос, ему было противно, но он должен ударить его так, чтобы раздробились кости. Чтобы это недоразумение поняло — всем плевать. Джон, конечно же, не ответил на вопрос. — Так и знал. Отвечу за тебя. Мне будет плевать! Как и сейчас. Так что пошел вон!
Покраснев, словно спелая ягода, толстяк вышел из кабинета, оставив после себя только затхлый запах. Том сел обратно в кресло, радостно улыбаясь, как ребенок наигравшийся вдоволь с игрушкой и отбросивший ее в сторону.
Таким истуканам, нужно жестко объяснить, что они представляют из себя в этом мире, где правят людские слова и людские деньги. Слова — сила, деньги — инструмент.
Неожиданный писк телефона на столе привел Тома в себя.
Прочитав пришедшее сообщение, улыбка стерлась с его лица. Томпсон вскочил, нервно накинув куртку, он пулей вылетел из офиса. На то была веская причина.
***
— Ты опоздал… Опять…
— Пробки…
Бейкер стрит, все радовало своим видом, заставляя людей, почувствовать праздник — Рождество. В окнах горели лампы разных цветов и только счастливые лица детей, что встречали своих родителей, искрились ярче любой лампы. Все прямо как в сказке. В такой доброй, приторно сладкой детской сказке. Но, все же это была лишь сказка, даже нет, не сказка, простая иллюзия. Расставленные снеговики на зимних улочках, которых дети с любовью слепили для своих родителей, ели, даже весело падающие хлопья снега. Все было иллюзией. Мир не таков.
Том стоял в проходе собственного дома. Марта, что сводила густые брови вместе, никак не впускала его в дом, перегородив своим телом порог. Женщина хотела раскаяния, ждала, что муж будет просить прощения. В это самое время в своих мыслях Том уже сталкивал ее в бездонный колодец. Еще немного, и эта женщина пожалела бы, что кто-то, когда-то научил ее тявкать.
Марта вмиг уловила невидимую ауру, что исходила от Тома. Безумную ненависть, которую излучал мужчина в тот момент. Она вмиг отпрыгнула от входа, и он наконец-то переступил порог дома, на ходу снимая ботинки.
Плодом его агрессии послужила не только жена. Нет, катализатор был другой. Его кровь и плоть — дитя сидело в гостиной и грело свои руки, вместо того, чтобы сидеть на кухне за праздничным столом, кушать вкусную еду, и радоваться. Девушка сидела в слезах, вся синяя, и нервно бормотала себе что-то поднос, походящее на какие-то заклинания. В глазах ее можно увидеть отражение огня, но, на самом деле, ничего нет. Только пепел, что она не может развеять.