— Да-да, очень смешно. Очень смешно… Твой отец был первым Воином Тени, первым Грандмастером Пантеона Теней. Моим «братом», против которого я воевал в Первой Войне, которого я победил, вынудив капитулировать. После этого он отправился в изгнание и, оказавшись в Миролюдье, встретил девушку… В результате чего родился ты. Вот и всё. Всё! Я наконец-то сказал тебе это. Фух, как гора с плеч, честное слово. Но я не мог сказать тебе об этом раньше! Ведь Второй набирал команду, и только Радуга знает, чем могло бы обернуться для всех нас этакое «откровение»!
— А почему… — слова давались ему с большим трудом, — почему ты воевал со своим братом?.. И почему он стал Воином Тени?
Первый отвернулся:
— Потому что… Радуга, как же я… ненавижу такие вопросы! Ненавижу, — так же, как ненавидел его! Твоего отца! Своего, как ты говоришь, «брата»… Ненавидел! Пойми: я — Первый, ровесник Мироздания. Я родился прежде всех остальных Духов. Я придумал систему, Закон, Кодекс! А знаешь, зачем?! Не от нечего делать, между прочим! Но Духи, они же вообще не знали, как им жить! Нас никто не ждал… Знаешь, люди рождаются в свой Мир и сразу же получают свод правил, по которым им следует жить. Ну, почти сразу. Каждое следующее поколение получает эти правила от предыдущего. Им ни о чём не надо думать, понимаешь ты или нет?! Ни о чём! Живи себе, радуйся жизни! А мы? У нас не было предтеч. Не было тех или хотя бы того, кто сказал бы нам: вот вам закон, живите! Понимаешь? У нас не было бога, который дал бы нам заповеди на скрижалях. Не было откровений для нас, не было ничего! Только Исток, который рождал нас и тут же норовил пожрать, и Потусторонье, чужой Мир, о котором мы и сейчас мало что знаем… Вот, скажем, люди часто задаются вопросом: «Зачем я живу на свете?» или «Для чего я пришёл в этот мир?» Знакомо, да? Так вот, Сонни: Духи тоже задавали такие вопросы — но на них некому было ответить! И тогда я — Первый, Старейший — решил, что сам должен стать для них кем-то вроде пастыря. Я, по праву и обязанностям Первого, должен был найти ответы на все их вопросы! А если не найти, так придумать, в конце концов, — ведь Миры были ещё совсем юными! И я нашёл. И придумал. Система, Закон, Кодекс. Три кита, на которых держится мой Мир, мой Орден. Система — это номера и Касты. С её помощью я упорядочил хаос. Закон? Закон гласит: «Нет истины кроме той, что изречена Старейшим». С помощью Закона я обозначил своё место в системе и непререкаемость собственного авторитета. И Кодекс — обширный фолиант, наш вариант Библии, Торы, Корана, Вед, или любого другого священного текста, в котором было описано всё, а главное — история от Начала. Духам было необходимо знать свою историю, ведь иначе у них постоянно возникали вопросы…
— И ты солгал, да?
Золотые зрачки превратились в две узкие щёлочки.
— Я не могу солгать, ибо слово моё — Закон. Духи не могут услышать из моих уст ничего кроме истины.
— Ну да… Тогда в чём же дело?
— В твоём отце, конечно. Духи порой сомневались, но эти сомнения были слишком незначительны, чтобы обращать на них внимание. Но твой отец… Видишь ли, Сонни: он был моим ровесником… А! Совсем забыл. Несмотря на то, что времени мы никогда не считали, Духи родились не в один и тот же миг. Между моим рождением и рождением Гермеса прошла небольшая вечность. Между его рождением и рождением Третьего — ещё одна вечность… В дальнейшем эти периоды сокращались, Духи рождались быстрее, но… Долгое время я жил один в совершенно пустом Мире, когда даже в Истоке не было Миров. Тебе ведь знакомо это чувство — одиночество? А теперь представь себе, что кроме тебя во всём Мире нет вообще никого! Вообще! Точнее, почти никого. Потому что был ещё и твой отец. Правда, в ту пору он никак не проявлял себя, не разговаривал со мной. Поначалу я и не подозревал о его существовании! Но он существовал и, более того, всё видел. Всё, что было. Поэтому… То, о чём я написал в Кодексе… Он один знал наверняка, что это — неправда, точнее, не полностью правда. Даже Гермес не знал! А он знал. Он долго молчал… но однажды в нём отчего-то взыграла жажда справедливости. Он отделился от меня. Он стал говорить им, что я лгу, он нарушил Закон. Он поставил под сомнение мой авторитет, всю систему, Кодекс! Духи, правда, долгое время не могли понять, что он вообще такое. К тому же я был с ними с самого начала, а он вылез только что. Многие ему не поверили… но нашлись и те, кто поверил.
— А чего они хотели?
Лицо Золотоглазого в отражении исказилось гримасой злости и презрения:
— Равенства. Точнее, беззакония. Бессистемности. Анархии!
— Так тебе и надо. Не нужно было их обманывать.
— Да что ты понимаешь, глупый мальчишка! — закричал Первый, вскочив на ноги. — На свет вчера родился, а туда же! Я с трудом терплю подобные выходки от Второго, но от тебя!..
И тут он вдруг поник, и снова уселся на стул, опустив голову:
— Радуга с тобой. Чего я ждал… Это естественно. Ты же его сын.
— Выходит, Пантеон Теней воевал за свободу? — спросил Сонни. Отражение ухмыльнулось:
— Можно и так сказать. А вообще, если у нас сегодня день признаний, то раскрою ещё одну карту: Войну начал я.
— А зачем?
— Я хотел наказать их. Наказать его. Твоего отца. И те, кто принял меня и мой Закон, с радостью поддержали мою инициативу. Чтобы ты знал, карательные войны укрепляют авторитет правителя, — если правитель побеждает, конечно. Так вот… Гермес тоже поддержал меня, что было естественно для него, как для моего первого Паладина. Правда, когда он узнал, что такое Война, он здорово на меня разозлился. И как только в Тень не ушёл, даже удивительно. Впрочем, его чувство долга всегда было в нём сильнее пацифизма. Да и с пацифистами у меня разговор всегда был короткий. Именно поэтому теперь они известны, как Изгои — бесправные, смертные ничтожества, живущие в Резервации, — пусть даже среди них есть и хорошие учёные…
— А отец?
— А что «отец»? Проиграв Войну, он добровольно ушёл в изгнание. Видишь ли, мы слишком мало знаем о Спектралах. К примеру, я не уверен, что Спектрал может пасть. Но, очевидно, Спектралам доступно то, на что не способны Духи. Я говорю о воспроизведении. О деторождении, если так проще. Самый яркий пример — Второй, со своими умершими женой и сыном. А ведь я его предупреждал! Это была его плата за нарушение закона, — не моего, правда, а закона Миров. Однако твой отец тоже сполна расплатился за твою жизнь. И он, и твоя мать, они оба прекратили своё существование в день, когда ты родился. Это была их плата. Твоя мать успела отнести тебя в больницу, — поэтому, мальчик, тебя воспитала твоя бабушка, которая, конечно, никакая тебе не бабушка. Во всех Мирах у тебя только один «родственник» — я. Вне зависимости от того, как ты ко мне относишься. Ну так что? Что ты чувствуешь теперь? Что ты чувствуешь по отношению ко мне? Расскажи мне. Ты… ненавидишь меня?
Сонни молчал. Золотоглазый хмыкнул:
— Ну же, малыш. Или ты обиделся? А может, ты в шоке? Я понимаю. Узнать столько… неприятного в столь краткие сроки, к тому же неизвестно где. Но посмотри на это с другой стороны: ты хотел разгадать свою тайну? Так вот тебе разгадка! Ну так что? Какие ощущения?
Но Сонни не слушал, Сонни думал. Если, думал он, если Пустота не белая, а чёрная, значит, я — наоборот, не чёрный, а белый! Значит, я не состою из ненависти! Значит, была ещё какая-то причина всем этим обмороками одноклассников и всему остальному… Значит, я не такой же, как Искажённый! А если я наполовину Спектрал, если я не могу пасть, — я ведь способен на многое, да?!