Спокойствие, Герман Сергеич, только спокойствие. Отчасти это даже хорошо, ведь некий контакт между ними уже установился, а значит, ей будет легче принять его потом, после. Когда всё закончится.
— Герман, не делайте этого!
А как же государственная тайна, браток? Забыл? Или вас уже ничему не учат?
Ладно. Бог с вами обоими.
Я развернулся, будто намереваясь шагнуть к ним. Их лица на секунду озарились робкой надеждой — но именно в этот самый момент я совершил последний подлый поступок в своей подлой жизни.
Встал по стойке «смирно» и, отдав честь невидимым командирам, оттолкнулся и полетел с этой клятой крыши, как стоял, таким себе стойким оловянным солдатиком.
Пока-пока, моя балеринка. Пока-пока, мой космотёзка. Счастья вам, люди.
Летел я быстро. А умер мгновенно.
…
Глава 5.
Когда я открыл глаза, вокруг был привычный мне пейзаж — Исток и его окрестности.
Оно и понятно: я же умер. Правда, из-за того, что убитый мной человек был моим же Созданием, Ловчие за мной не придут (это такие ребята из Преисподней, которые ловят зазевавшихся новопреставленных у Истока и отправляют их в Преддверия Ада). Вот и облик мой прежний ко мне вернулся. Вообще говоря, он не менее фальшивый, чем свежеуничтоженный, ибо нет у Духов внешности в привычном смысле этого слова, и выглядеть они могут как угодно. Просто так уж повелось, что во времена Второй Войны было модным выглядеть, как настоящий Воин. Сдаётся мне, прототипом рыцарей в Мире людей послужил кто-нибудь из наших. В ту пору мы почти прекратили контактировать с людьми, но Миром их по-прежнему интересовались и нередко туда забредали. Но, как бы там ни было, я, скорее всего, последний, кто донашивает эту моду: остальные наверняка придумали себе что-нибудь поизящнее…
Я старался не думать о том, что произошло в Мире людей после моего последнего полёта. Старался — но получалось не очень. Всё-таки прожить человеком двадцать восемь лет — это вам не шутки. За такой срок даже Первый успел бы очеловечиться.
А винить-то некого, Гермес. Не-ко-го. Кто, спрашивается, как от чумы бежал из Мира Духов после Второй Войны? Кто решил поселиться среди людей? Думал, это будет нечто вроде увеселительной прогулки? Знал же, Мироходец со стажем, что нигде и никогда не бывает просто. Знал, но предпочитал об этом не думать. К тому же тут снова была война, первая человеческая война с твоим непосредственным участием. А потом, после войны, у тебя началась, в общем-то, весёлая, беспечная жизнь. Университет, студенты. Катя…
Но довольно рефлексий. Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка — Штаб.
…
Здесь, в Штабе, всегда пусто. Куда ни глянь, вокруг лишь пустое пространство, залитое ровным белым светом. Это, разумеется, видимость: жизнь здесь буквально кипит. Просто все сидят по своим Отделам, а сами Отделы, в свою очередь, располагаются в соседних подпространствах. Вообще, это крайне мудрёная и запутанная система. И когда я вспоминаю первый параграф Кодекса Радуги, в котором говорится о том, как Великий Магистр упорядочил Первичный Хаос и создал Мир Духов, я всегда думаю о том, что кое-где этот самый хаос ещё остался, и даже слишком.
— Не нравится — сделай лучше, — недовольно проворчал Великий Магистр, по-обыкновению расположившийся на своём аморфном трон-кресле. И когда только успел втащить меня к себе, спрашивается.
— Не ворчи, Первый, — отмахнулся я. — Ты прекрасно знаешь, что я не силён в Изначальных Структурах.
— Ну а коли так, то и не брюзжи. Хаос ему тут, видите ли. Да ты в Ордене бываешь раз в сто условных лет по обещанию. И вообще, давай лучше по делу.
— Слушаюсь, Милорд! — гаркнул я, прямо как Кошка-диспетчер. Наверное, я был единственным Духом, который мог себе позволить подобное запанибратство по отношению к Великому Магистру Ордена Радуги. Ничего удивительного: он хотя и Первый, но ведь и я Второй, а не какой-нибудь там Тринадцатый или вообще Триста Двадцать Девятый. И пусть я не принимал участия в создании Мира Духов, и в Кодексе упомянут только как первый Паладин Радуги (не считая исторической хроники), именно я был Лордом-Командующим, именно я вёл в бой силы Ордена в обеих Войнах. Сам-то Первый воевать не умел и не любил. Дело в том, что Духи издавна делились на две условные категории: Воины и Исследователи. И пока первые бились друг с другом не на жизнь, а на Падение, вторые отсиживались в тылу и изучали Миры. Нет, я, конечно, не отрицаю: исследования — это важно. Но это на мне Войны оставили незаживающие шрамы (образно выражаясь), а не на этом белобалахонщике, которого только и хватало, что на утомительные речи до и после сражений.
— Не сказал бы, что я в восторге от хода твоих мыслей, хотя он и не нов, — между делом заметил Первый. — И кстати, насчёт Войн ты не прав. На войне, знаешь ли, нужны не только мускулы, но и мозги. Ну да Радуга с тобой…
— И тебя туда же. Вообще, были б мы людьми, я бы тебе за такие слова показал, на что способны эти самые мускулы.
— Ох, Гермес, каким же ты иногда бываешь надоедливым, — Первый тяжело вздохнул. — Короче. Парня твоего я посмотрел. Хороший он парень, этот твой Валя. Способный. Определил его пока в Третью Касту, а там видно будет. В сущности, у него есть все шансы быстро подняться до Второй, а там и до Первой недалеко.
— Ого.
— Вот тебе и «ого». Пойми, Гермес: времена меняются…
— Это я уже понял, — я кивнул. Первый нахмурился:
— Не перебивай! Понял он. Слушай лучше, это важно! Так вот. Времена меняются, это действительно так. Честно говоря, я уже давно стал подмечать перемены разного рода и масштаба, примерно с конца Второй Войны. Если быть точным, с момента твоего, э-э…
— «Дезертирства»? «Побега»? «Загадочного исчезновения»? — услужливо подсказал я. Великий Магистр скривился:
— Ой, да помолчи ты уже. За умного сойдёшь. Кроме того, ни беглецом, ни тем более дезертиром я тебя не считаю и никогда не считал, и ты прекрасно это знаешь. Война закончилась, ты был волен идти куда угодно. Хотя ты и правда всегда был немного… легкомыслен и импульсивен. Но это ничего, да и разговор сейчас не об этом. Дело в том, что твоя, э-э, долгая и вдумчивая жизнь среди людей имела резонанс гораздо больший, чем ты думаешь! Подробностей я тебе объяснить не смогу… И не смей снова иронизировать на счёт мозгов и мускулов! — рявкнул он. Я хихикнул:
— И думать не смел, Великий Магистр.
Первый нетерпеливо махнул рукавом:
— Неважно. Важно то, что и ты уловил эти изменения. Добавь сюда Искажённого. Знаешь, что это значит?
— М-мм, Третью Войну?
— Да не дай Радуга! Кроме того, не держи Пантеон Теней за кучку идиотов. Их осталось куда меньше, чем нас, и они должны вконец отчаяться, чтобы пойти на такой шаг, как Третья Война. В конечном итоге, перевес сил всё ещё на нашей стороне. Нет, я не об этом. Послушай меня, Гермес, и хорошенько подумай вот над чем: заканчивается Эпоха. Моя Эпоха. Понимаешь?
Это действительно звучало грозно. Помню, ещё после Второй Войны он много говорил о том, что Исток постоянно изменяется, но эти изменения в целом незначительны, а потому мы, Духи, как правило их не замечаем. Но однажды, говорил Первый, Миры изменятся настолько, что мы уже не сможем смотреть на это сквозь пальцы.