Я подошёл к стоящему в углу телефону и снял трубку:
— Говорит Гермес.
— Слушаю вас, Милорд, — откликнулась Кошка-диспетчер. — Чем могу быть вам полезна?
— Соедини с Аналитическим.
— Слушаюсь, Милорд!
В трубке щёлкнуло, и уже другой голос (с такими же, впрочем, мяукающим интонациями) взял под козырёк:
— Аналитический Отдел слушает, Милорд!
— Рассчитайте вероятность… Ближайшие два дня, самоубийство. Лучше что-нибудь серьёзное, прыжок с крыши там, метро, ещё что. Чтобы насмерть. И чтобы обязательно мужчина, возраст неважен. Да, Москва, конечно же. Лучше поблизости, Орехово-Борисово, Каширка, Домодедовская.
— Всё ясно, Милорд!
— Хорошо. Звоните тогда, как рассчитаете.
— Слушаюсь, Милорд!
Я положил трубку. Смешные они, эти Кошки. Но исполнительные, этого не отнять.
Ну-с, Герман Сергеич, домой-то едем, али как? Давайте, смелее. Там вон юноша вообще на смерть пошёл, а вы с женой повстречаться трусите. Нехорошо-с. У вас Искажённый на горизонте маячит, а вы трясогузничаете.
И ведь надо было купиться на такую внешность! Практически Деми Мур времён «Привидения»: хрупкое, нежное создание, томное, скромное и очаровательное. Ага, конечно. Стоило поставить автограф на свидетельстве о браке и хитроумно составленном брачном договоре (вот бы когда почуять неладное), как дивная инженю лирик превратилась в хищницу высшего сорта. И понеслось…
Я ведь не олигарх какой, но кое-какие средства и у меня имеются. Всё-таки в Мире людей без этого трудновато, а я всегда был немножко гедонист. Хорошая квартира, хорошая машина, достойная работа, — что ещё нужно, чтобы спокойно встретить старость? Тем более о своей истинной сути я тогда забыл (а точнее, не знал: ведь у аморфа нет памяти его создателя).
Тогда-то и подумал о красавице-жене. Глупец, наивный глупец…
Расчётливая «инженю» мигом вписалась в мою жизнь, да так прочно и юридически безупречно, что я и чихнуть не успел. И теперь расклад получался такой: шаг влево, шаг вправо расценивается как попытка к бегству, прыжок на месте — как попытка улететь. Развестись? Пожалуйста, но половину имущества долой, плюс отступные, оценённые в такую цифру, что кажется, будто я женился на принцессе монакской. Не то чтобы мне было жалко денег, особенно теперь, но за державу обидно. Этот её брат-юрист так ловко всё обтяпал, что сдать им позиции без боя было бы равносильно позору, недостойному даже харакири.
Нет, здесь нужна тактика.
Я сделал несколько шагов по кабинету, потом посмотрел на часы. В этот момент зазвонил телефон. Я снял трубку.
— Кастальский.
— Лорд Гермес, Вас беспокоит Аналитический Отдел.
— Нашли?
— Да, Милорд. Разрешите сообщить?
— Излагай.
— Слушаюсь, Милорд. Мы рассчитали вероятность самоубийства молодого мужчины. Завтра, в 11 часов 51 минуту 51 секунду 13 июля 2006 года по миролюдскому, погрешность ±1 минута 45 секунд, вероятность 71%. Адрес: Каширское шоссе, улица Шипиловская, дом 13. Проезд…
— Не надо проезд, я знаю, где это. Лучше подробнее про самоубийцу.
— Слушаюсь, Милорд. Данные по самоубийце: Герман Григорьевич Титов, 29 лет, холост. Проживает по адресу…
— Неважно. А чего он прыгать-то собрался?
— Э-э… Как это по-миролюдски? А! Девушка бросила.
— И только-то? Тьфу-ты, пакость. Вот ведь бабы, а? От них мужикам все беды, — скажи?
— Э… Не могу знать, Милорд.
— Ну конечно, кто б сомневался. Ладно! Родители живы у него? А то он, может, как Первый Претендент — сирота…
— Никак нет, Милорд, оба родителя живы и здравствуют.
— Всё ясно, ещё и эгоист. Наверняка «мажор», «золотая молодёжь». Вот и бесится…
— Осмелюсь заметить, Милорд…
— Ну чего ещё?
— По моему скромному мнению, к так называемым «мажорам» молодой человек не относится. Скорее, натура романтического склада. Музыкант.
— А-а, вот оно что. Ясно. Хорошо, это ценная информация, спасибо.
— Рада стараться, Милорд.
— Всё, отбой. Если будет что ещё — звони на домашний или на мобильный, они там у вас должны быть.
— Слушаюсь, Милорд!
И отключилась.
Герман Титов! Чтоб я сдох. Мало того, что тёзка, так ещё и… Надо было спросить про наркотики, а то вдруг он просто в космос собрался… Ладно, Сергеич, не плюйся ядом. У человека, может, горе. А ты со своим сарказмом.
Эх, вот бы от меня Маринка ушла. И придумывать ничего не пришлось бы. Но куда там! Тут же такой куш сорвать можно…
Так. Исчезла дрожь в руках, теперь наверх. Сначала — в банк, потом домой.
Тактика вырисовывается интересная. Забавная.
Главное — не забыть про другого самоубийцу, которого я в Кащенко определил. И для этого мы с тобой, Герман Сергеич, сделаем следующее.
Я тихонько открыл дверь кабинета и выглянул в коридор. В коридоре было пусто. Вот и славно.
В который раз сняв трубку с телефона, я значительно прокашлялся и сказал:
— Смерть ко мне отправь, сейчас же.
— Слушаюсь, Милорд! — оттарабанила трубка, и тотчас же откуда-то ощутимо потянуло холодом и сыростью. Свет померк. Лампы бросали на стол мертвенно-бледные отсветы, и длинные тени ползли по стенам.
Дверь распахнулась. Я обернулся и увидел в проёме черноволосую девушку в старомодном платье с корсетом и шляпке с вуалью. Кожа её была бледно-серой, руки скелетно-тонкими, а в прорехах на груди виднелись кости и пустота грудной клетки за ними.
— Привет, Смерть! — весело поздоровался я. — Давно не виделись. Как дела?
Она прикрыла за собой дверь и осталась стоять подле неё. Светло-голубые глаза невесело смотрели на меня из-под вуали.
— Как обычно. Ничего нового. Ты что-то хотел?
Её тон несколько остудил мой пыл. Ну ещё бы, Смерть — это вам не Кошка-диспетчер, честь через слово отдавать не станет. Впрочем, мне ведь это и не нужно…
— Я просто хотел тебя попросить…
— О чём?
Она всегда была странной, эта девушка. Никто точно не знал, откуда она взялась. Просто однажды мы обнаружили, что в Мирах Радуги появилась Смерть. Впрочем, она не старалась привлечь к себе внимание, держалась подальше и от Ордена Радуги, и от Пантеона Теней, предпочитая нашему обществу общество Изгоев-Демонов. Странный вкус.
Зато теперь я вспомнил, кого напомнила мне Валина Шанталь. Всё верно, её — Смерть. Не знаю, почему, и как это стоит трактовать, но сегодня я, пожалуй, не буду забивать себе голову лишними деталями.
— Ну вот что. Тут в одной из камер сидит паренёк. Звать Валентин Звезда. Скоро… Возможно, ночью он совершит самоубийство, притом, думаю, довольно необычное. Но дело не в этом. Я знаю, что тебе становится известно о каждой смерти во всех Мирах: ты же Смерть, в конце концов. Так что, пожалуйста, сообщи мне, как только он окажется возле Истока. Кстати, куда они у вас нынче после этого отправляются?
— В Преддверия Ада, а дальше по Кругам.
— В общем, всё как в старые-добрые времена, — попытался схохмить я. Смерть промолчала. Я пожевал губы: — Ну хорошо. Значит, как только он достигнет Истока, ты мне сообщаешь, любым удобным тебе способом. Хорошо? Не знаю, хочешь, смску скинь, хочешь, позвони… Словом, как угодно, но сообщи. Договорились?