Наравне с простыми бойцами трудились и маги. Чародеи общими усилиями уже потушили полыхавшее над остатками донжона пламя и теперь с помощью магии пытались убрать тела огромных ящеров — по-другому с многотонными тушами было не справиться. Сил на это у них хватало — вымотались они гораздо меньше мастера, сказывалась чёткая работа в команде.
Солдаты уносили с поля боя убитых, ранеными же сейчас занималась команда военлекарей. Получил свою порцию помощи и Осип.
Быстро осмотрев раны бургомистра, молодой сержант с красной повязкой на рукаве оттянул ему веко, спросил, не мучают ли его тошнота или головокружение. Получив отрицательный ответ, лекарь, по-быстрому заживив царапины, сунул в руку Осипу бутылочку из тёмного стекла, со строгим наказом лежать спокойно, но если боли в голове появятся, выпить лекарство.
Бургомистр остался лежать там же, где и упал, рядом с ним был и Евстафий. Маг после ураганной схватки потерял все силы и сейчас был не способен бросить даже самое слабое заклятие.
И снова в голову Осипа начали приходить мрачные мысли.
Теперь, после гибели всех высших командиров, самым старшим офицером в крепости оказался Евстафий, но реального опыта командования обычными войсками у него не было. Капитаны полиции и Тайной стражи тоже являлись специалистами только в своих областях, поэтому самыми старшими из «настоящих» солдат в форте оказались лейтенанты-полусотники.
Вот так-то.
И как теперь с этими «офицерами» строить планы по организации обороны — непонятно…
К бургомистру и магу подошли полицмейстер, особист и присоединившийся к ним отец Пётр. Лицо Волеслава, казалось, заострилось ещё больше, чем на совещании, Альберт был откровенно бледен и нервно сжимал рукоять полицейского гладиуса, епископ беспрерывно бормотал себе под нос молитвы.
— Ну, что, господа? — мрачно проговорил Волеслав. — Что теперь будем делать?
— Честно? Понятия не имею, Волеслав Геннадьевич, — глухо ответил Евстафий. — Но придётся воевать, в меру наших скромных возможностей…
— А вы что-нибудь, кроме общего курса тактики немагических подразделений, помните? — саркастически спросил особист. — Я вот лично нет. Не мой это профиль.
— Да и не мой. — Маг в очередной раз закашлялся и хриплым голосом продолжил: — Но другого-то выхода нет…
И вот тут в голове у доселе молчавшего Осипа словно бы взорвался огнешар — он знал, знал, кто им может помочь!.. Совсем недавно бургомистру пришла кляуза на одного человека, и…
Но это было сопряжено с большими, просто огромными, проблемами для всех участников, и конкретно для бургомистра…
Шеин очень страшился такого решения, решения, всю ответственность за которое придётся брать на себя. Но безопасность родного дома и риск потерять собственное благополучие всё же перевесили…
— Г-господа… — неуверенно начал бургомистр и тут же стушевался, когда взгляды всех присутствующих скрестились на нём.
Безуспешно пытаясь унять дрожь во всём теле, он срывающимся от волнения голосом продолжил:
— Господа, я знаю, кто может нам помочь…
— Не уверен, что это хорошая мысль… — недовольно пробурчал Волеслав.
— Да это вообще бред! — взорвался полицмейстер. — Причём преступный бред! Я категорически против!
Бургомистр внутренне сжался в комок — Альберт его уже давненько недолюбливал, но в открытую конфликтовать не решался. Но сейчас он, похоже, решил, что подходящий для конфликта момент настал, тем более что предложение Осипа касалось его сферы ответственности.
— …Но ничего лучшего у нас на примете всё равно нет, а если эта идея сработает, то получится очень даже неплохо, — закончил свою мысль особист.
Полицмейстер аж поперхнулся от гнева.
— Да вы понимаете, на что вы меня вообще толкаете?! — заорал Альберт, потрясая сжатыми кулаками. — Это же должностное преступление!
— Всю ответственность я беру на себя, — тихо, но решительно произнёс Шеин, сам себе удивляясь: и откуда взялась такая уверенность?
— У вас нет таких полномочий, — отчеканил красный от ярости полицмейстер. — Я отказываюсь участвовать в этой… этой авантюре! И вам не советую!
Волеслав внимательно посмотрел на разбушевавшегося Альберта, и глаза особиста нехорошо сузились. Он уже открыл было рот для отповеди, но Волеслава опередил молчавший до сего момента епископ.
— Ты бы, брат мой, поменьше говорил и побольше делал, — прогудел отец Пётр. — А то как подношения от паствы получать — так первый в очереди, а как решение судьбоносное для защиты Родины принять, так в кусты…