— Твоя дочь утверждает обратное.
— Ты влез в голову моей дочери? — ощетинилась Аглая.
Дэниел хмыкнул и покачал головой.
— Ты такая идиотка. Неужели ты действительно думала, что я не узнаю?
Он надавил на защиту её сознания, но Аглая отчаянно сопротивлялась. Он знал, что она сейчас перейдёт к своему излюбленному методу обороны — истерике, и не позволил ей это сделать, усилив давление. Её броня трещала.
— Я не знала, что он хочет с ней сделать! — истерично закричала Аглая, забившись в угол, и тут же истошно завизжала, когда Дэниел проломил все выставленные ею мысленные щиты.
— Лгунья, — выплюнул Вронежский, вынырнув из её головы.
Он не церемонился с ней, в ярости выламывая ментальную защиту её разума, находил нужное и отпускал, чтобы задать следующий вопрос. Каждый раз он слышал ложь. Каждое вторжение причиняло Аглае зверскую боль, она визжала, скулила и каталась по полу. Дэниелу было всё равно, она обманула его доверие и предала его. Даже когда он проник в её голову и с лёгкостью находил нужный ответ, она продолжала лгать, отрицая все обвинения.
Он подошёл к распластавшейся на полу девушке и встал над ней.
— Убирайся, — тихо проговорил он. — Забирай свою дочь и уходи. Не хочу тебя видеть.
Он спустился вниз. Аглая продолжала скулить и завывать в своей спальне. Эдгар и Нонна следили за ним напряжёнными взглядами и одновременно шагнули назад, когда Вронежский прошёл мимо и опустился в кресло, стиснув переносицу двумя пальцами и закрыв глаза. Как же он устал. Смертельно устал.
— Дэниел, — нерешительно позвала его Нонна. — Где Несса?
— Несса или всё-таки Ванесса? — вдруг уточнил Эдгар. Дэниел открыл глаза и посмотрел на него. Нонна перевела на возлюбленного недоуменный взгляд, рот её слегка приоткрылся, когда она осознала.
— Ванесса? Ванесса Ланц? Дэниел, ты знал?
— Ты сказала, что он забрал какой-то кулон с птичкой? — вместо ответа Дэниел запрокинул голову на спинку кресла и уставился в потолок. — Это не просто птичка, Нонна, это сокол. А сокол — это символ Ланцев.
Девушка закрыла лицо руками и присела на край дивана.
— Я не знала.
Дэниел хмыкнул.
— Я видел этот кулон, когда перебирал её вещи, ещё там, в лагере, когда нашёл в лесу. Видел и не придал значения, — он помотал головой. Сама из леса пришла, сама в лес ушла, — мрачно пошутил Вронежский и зашёлся неестественным пугающим смехом. Он резко замолк и поднялся: — А теперь всё кончено. Всё.