— Я приехала навестить Мелиссу и проверить правдивы ли слухи о её беременности и скорых родах. Мы не виделись полгода. Вечером мне стало плохо, позвали за врачом, но он ехал слишком долго. Я скоропостижно родила. Мелисса встретила моего мужа на крыльце и сообщила, что у меня родился сын. И пока мой муж вне себя от счастья бежал на второй этаж и поздравлял меня, сестра исчезла со вторым сыном и моей дочерью. Я была права в своих подозрениях о её беременности, но не знала, что она родила близнецов! Я узнала об этом лишь спустя шестнадцать лет. Мой муж стал жертвой лжи Мелиссы. Его сердце остановилось, когда он узнал, что Стефан не его сын. А моя жизнь разрушилась в один миг.
Корнелиус внимательно изучал лицо Мишель. Сколько лет она уже рассказывает душещипательные сказки каждому, кто интересуется её историей? Корнелиус охотнее поверил бы, если Мишель созналась, что выкрала наследника у молочной сестры, чем в то, что Мелисса способна на ложь.
Но мальчик был наследником древнего рода Вронежских, а не побочной ветвью Ланцев от бессильной прапрапрабабки. А если мальчик согласится обменять фамилию барона на графский титул… У Корнелиуса пересохло в горле, он нервно сглотнул и хлопнул по коленям, пытаясь скрыть испарину на ладонях.
— Сколько лет твоему сыну?
Мишель оживилась и выпрямила спину.
— Двадцать шесть. Он самый юный Советник в Великом Совете, — с нескрываемой гордостью сообщила она.
— Неужели за всё это время ты не нашла своему блестящему сыну более подходящей невесты, чем моя дочь? — недоверчиво вскинул брови Корнелиус.
Мишель странно посмотрела на мужчину и сдержалась от раздражённого закатывания глаз.
— Мой сын был помолвлен с дочерью Залессных, но они расторгли помолвку, опасаясь за свою репутацию.
— Залессные, Ланцы… зачем тебе родство с семьями Древних, Мишель?
Женщина простодушно приподняла плечи.
— Статус и положение в обществе. Это взаимовыгодный союз для обеих семей. В моём сыне течёт кровь Вронежских, в твоей дочери — кровь Ланцев. Я знаю случаи, когда дремлющая сила просыпалась в потомках бессильных.
— А второй сын Мелиссы? — прищурился Корнелиус, секундно жалея, что недостаточно внимания уделял светским сплетням. Мишель была опекуном второго сына, согласно завещанию его матери и, как было принято в семьях Вечных, оставалась его опекуном до женитьбы. А Корнелиус однако не настолько выпал из жизни, чтобы пропустить новости о женитьбе единственного наследника Вронежских. Если только его хитрая тётушка не приложила к этому свою руку. А она могла, уж Корнелиус слишком хорошо знал характер Мишель.
— Положение второго сына Мелиссы, унаследовавшего её титул и состояние ещё более нестабильно, — Мишель поджала губы. Говорить о втором сыне Мелиссы она не любила. — А мальчик ещё и усугубляет всё своим неоднозначным поведением. Я переживаю за Дэниела, но он абсолютно неконтролируем.
Корнелиус усмехнулся. Как и его дочь. Неконтролируемая, упрямая и своевольная. Мишель трактовала его усмешку по–своему:
— Я пыталась его обезопасить, связав браком со своей племянницей. Её отец из рода Плевако, один из сорока трёх. — Мишель охватили эмоции, и потому она не заметила, как приподнялись брови Корнелиуса. — Отличная партия, очень уважаемая семья. Но мальчишка сбежал за неделю до свадьбы и поступил в регулярные имперские войска! Заключил контракт на пять лет, а едва он закончился, застрял с миротворческой миссией в глухих лесах Соснопеня по другую сторону границ. От него несколько месяцев нет вестей, а до столицы уже добрались слухи, что он работает на Баронессу. Этот мальчик доведёт себя до эшафота!
Корнелиус молчал, откинувшись на спинку стула. Он оказался прав, Мишель провернула все дела тихо и не привлекая лишнего внимания. В газеты не просочилось ни единой новости ни о том, что граф Дэниел Вронежский был помолвлен, ни о том, что велась подготовка к свадьбе, ни тем более о том, что жених сбежал. Судя по всему навязанная кандидатура невесты юному графу пришлась не по душе.
Старый граф задумался, был ли юноша связан обещанием в те годы, когда Корнелиус преподавал в Институте Совета естественные науки. Он не замечал кольца обещания на пальце студента, лишь некую отстранённость. Но поздно ругать себя за отсутствие наблюдательности. Его как Магистра более интересовали успехи учеников, чем наличие колец обещания на пальцах.
После длительного молчания Мишель встала и попросила обдумать её предложение. Корнелиус был рад, когда этот напряжённый и эмоциональный разговор закончился, и он смог продолжить работу и подумать в одиночестве.