— Дэниел Вронежский, — мужчина продолжал смотреть на неё как на помешанную.
— Очень приятно находиться рядом с человеком, за чью голову обещают стоимость беззаботной жизни до глубокой старости где–то на вилле на морском побережье, как только узнают, на чьей ты стороне, — съязвила Несса, решив зайти с козырей и сбить с него спесь. Граф её откровенно раздражал. Этот представитель высшего общества явно пренебрегал манерами.
Дэниел криво усмехнулся.
— А с Вами не заскучаешь, сударыня, — покачал он головой, заметно смягчившись, и протянул руку: — Как прикажете величать согласно Вашим липовым документам?
Несса едва не расхохоталась от его деланно–официального тона. Но подала руку:
— Зовите Эрнестиной Рэй, сударь.
Дэниел прижался губами к тыльной стороне запястья, чем вогнал девушку в краску, что стало неожиданностью для неё самой. Щеки её вспыхнули.
— Надеюсь на плодотворное сотрудничество, сударыня.
— Вот как? И что прикажете, сударь? — Несса нервно выдернула пальцы из теплой ладони графа и спрятала за спиной.
Дэниел вздохнул, обвёл глазами помещение и в упор посмотрел на девушку.
— Забудь всё, чему тебя учили и к чему готовили. Забудь, что ты должна была сделать и какую информацию раздобыть, — заметив её молчаливое возражение, Дэниел повторил: — Забудь. И слушай меня, иначе не выживешь либо свихнёшься — разницы особой нет. Не пытайся самостоятельно связаться с кем–либо, пока я не найду способ вернуть тебя мамочке под крыло.
— Слушаюсь и подчиняюсь, сэр.
В этот раз Дэниел пропустил колкость мимо ушей. Вместо этого он указал на дверь за стеллажом с архивными папками и тем самым ответил на незаданный ранее Нессой вопрос:
— Там твоя комната. Располагайся. Ах… да.
Он обогнул девушку, подошёл к столу, нагнулся и водрузил на столешницу коробку. Несса заглянула внутрь, и её лицо просияло.
— Мои ботинки!
Дэниел пожал плечами, направляясь к двери:
— Аглая отдаст беженцам даже свою последнюю рубашку.
В коробке оказались не только ботинки. На дне лежал гребень, кулон и паспорт. Паспорт! Он знал, как её зовут по поддельным документам. Несса с нежностью провела пальцами по серебряной цепочке и обернулась, чтобы поблагодарить.
За спиной хлопнула дверь.
Вот как…
Несса заполняла бесконечные карточки и формуляры, раскладывая их по алфавиту в коробке, и параллельно вносила записи в огромную архивную книгу. Первую карточку ей пришлось оформить саму на себя, и за прошедшую неделю она заполнила тысячу двести сорок три карточки, выписала семьсот девяносто семь новых паспортов и сделала две тысячи сорок записей в архивной книге.
Работать приходилось с раннего утра до позднего вечера, девушка даже пропускала завтраки, обеды и ужины, за что получала нагоняй от Аглаи. Но в конце концов та смирилась и приносила еду на подносе. Не забывала ворчать. Для профилактики.
— Сидишь тут как затворница, даже не выходишь подышать. Нельзя же так!
— Очень много накопилось дел, пока этим никто не занимался. Спасибо, Аглая.
Несса принялась за обед, Аглая села на диван, наблюдая за ней. Даже интересно, за чем она больше следила: за тем, чтобы Несса всё съела или чтобы не работала во время приёма пищи?
После обеда Несса вновь садилась за заполнение формуляров, переписывая начисто черновые записи из журнала розыскной группы. Потом нужно было восстановить паспорта, запечатать их в пакет и положить на тумбу у двери — на рассвете их забирали и отправляли на следующий пункт.
Пришлось смириться с тем, что миссию она провалила. Её грызло разочарование в самой себе, чтобы как–то забыться она углублялась в работу. Лучше вносить бесконечные записи, чем отдаться на растерзание совести, которая где–то в глубине мозга продолжала бубнить бесконечное одно и то же:
«Ты же можешь что–то делать, продолжать собирать сведения, а ты сдалась и торчишь сутками здесь и ничего не делаешь. Кто–то в лагере может знать о Баронессе, нужно проводить расспросы, узнавать информацию, а не сидеть на месте!»
Стоило признать, что Несса пряталась за работой. От тягучего осознания собственного прорвала. От косых взглядов. Те несколько вылазок, что она предприняла в первые два дня, напрочь отбили желание лишний раз выходить из пристройки. Она не могла ни с кем завести непринуждённую беседу, так как её буквально преследовали косые взгляды и перешёптывания. Её разглядывали как зверушку в зоопарке. Даже то, как она жуёт и ходит, стало поводом для бурного обсуждения за спиной. Следили, как она держит спину за столом, обращается с вилкой, постоянно забывает об отсутствии ножа.