Тихо стукнула дверь, Дэниел вышел. Через две секунды скрип второй двери оповестил, что граф покинул пристройку.
Дэниел приводил в порядок записи. Давно следовало заняться этим, однако он был слишком занят… девчонкой. Эдгар уже не справлялся с потоком информации и тактично попросил Вронежского вернуться хотя бы к своим непосредственным обязанностям.
Раздражённый взгляд графа впился в календарь, висящий над входом в штаб–палатку. Просто чудесно! Он потерял драгоценные полтора месяца. Усилием Вронежского вернул свои мысли к лежащим перед ним картам, расчётам и сводкам. До конца перемирия оставалось чуть больше двух недель. Пора начинать подготовку к эвакуации лагеря.
Из столицы не поступало распоряжений больше месяца, о них словно забыли. Лагерь на северо–востоке забросал его встревоженными сообщениями. Они также не получали распоряжений. Их бесперебойно, по устоявшемуся расписанию, продолжали снабжать продуктами, медикаментами и одеждой, но время было на исходе. Руководитель второго лагеря не решался самостоятельно отдать приказ готовиться к отступлению.
Перечитав ворох записок, Вронежский потянулся к ручке и нервно чиркнул на клочке бумаги: «Будьте готовы эвакуироваться в любой момент». Губы графа скривились. Оставалось надеяться, что это достаточно прозрачный намёк для трусливых идиотов из лагеря на северо-востоке.
Из–под стола Дэниел достал паука–почтальона. Ему едва удалось убедить Ланца прислать ему чертежи и образец. Вронежскому удалось сделать копию, но он не смог разобраться, как запустить механизм с помощью силы. Зато удалось внести небольшие изменения в конструкции и добавить батарею, пожертвовав компактностью. Пришлось сделать паука размером больше в два раза, чем последний работающий экземпляр Ланца.
Доработанные пауки исправно доставляли послания, являясь единственным быстрым способом связи между лагерями. Человеку пришлось бы идти в обход болота, делая огромный крюк и рискуя наткнуться на тварей, что занимало больше шести часов. Паук шёл напрямую и добирался до конечной точки за два–три часа.
Отправив курьера, Дэниел вернулся к расчётам. Он не мог отправить весь лагерь одним днём в соседний пункт. Также приходилось учитывать интересы обитателей — многие уже высказали желание направиться в определённые населённые пункты, разбросанные по всей республике. Необходимо было тщательно продумать маршруты и графики отхода. В их распоряжении было всего три старых потрёпанных жизнью грузовика на болотном газе и пять мотоциклеток. В ближайшем перевалочном пункте было ещё два грузовика, шесть телег и шесть мулов.
Аристократичные пальцы вытащили из–под вороха бумаг скреплённые листы со списками. Несколько дней назад он попросил Нессу переписать всех в лагере в алфавитном порядке, указав членов одной семьи под соседними номерами. Девушка справилась за ночь. Аглая и Эдгар дополнили этот список пометками, где по их сведениям хотели бы осесть беженцы. Глаза Дэниела остановились на изучении аккуратного почерка с завитушками Эрнестины, угловатого и торопливого, что вывела рука старшей санитарки, и корявого, местами неразборчивого, принадлежащего руководителю второго поискового отряда.
Вронежский перевернул страницу и замер, наткнувшись на пометку, оставленную Аглаей: «отказываются покидать лагерь, сектанты ОПТ». Общество почитателей тварей. Так они между собой называли стихийно организованное движение поклонников тварей. Себя эти безумцы называли миссиями. А тварей — проявлением высшей воли, чуть ли не священными существами.
Дэниел никак не препятствовал безумцам-сектантам, пока они не вмешивались в спокойную жизнь лагеря, не мешали сотрудникам и не наводили смуту в рядах беженцев. Он даже позволил им выстроить импровизированный алтарь в двухстах метрах к востоку от лагеря.
А теперь сектанты отказываются покидать лагерь.
Граф перелистал список: из девятисот сорока шести человек, включая работников, проживающих в лагере на данный момент, уже отказались сорок девять. Неприятный холодок пробежал по спине.
Это могло стать проблемой.
Дэниел принялся разрабатывать план по последовательной эвакуации, откинув на время мысли об почитателях чудовищ.
Его прервали. Услышав нарочито громкий звук прочищаемого горла, Вронежский поднял голову и увидел стоящего у входа в палатку самоназванного руководителя сектантской организации.
Лёгок на помине.
Кащ Тремс — долговязый сутулый мужчина с осунувшимся лицом и огромными тёмными пятнами вокруг глаз — натянуто улыбнулся: