Дэниел нахмурился, когда в памяти всплыло письмо от Магистра. Цепкие коготки подозрения царапали изнутри грудную клетку. Несса так и не отправила ответ, даже ни разу не села за свой рабочий стол и не открыла инвентарную книгу, где между страниц было вложено послание.
Нужно было поговорить. Она бы не смогла скрыть правду.
— Аглая говорила, что тебе нужно произнести речь, — напомнил Эдгар. Дэниел кивнул, отрываясь от танцпола и оглядывая периметр. За палатками он заметил движение. Несколько фигур в балахонах скрылись в лесу.
Дэниел протянул бинокль Эдгару и молча указал направление. Тому хватило двух секунд, чтобы оценить обстановку и дать знак перегруппировать наблюдательные посты и усилить наблюдение за сектантами. А это были именно они. Дэниел хорошо успел разглядеть спираль на балахонах. Он давно сомневался в эффективности амулетов и рисованных эмблем, которыми был наводнен лагерь. Даже в поисковой бригаде многие носили выструганные деревянные спиральки на шее. Но сектанты были стойко уверены, что никто в лагере не пострадал только благодаря их подпольной мастерской по изготовлению безделушек.
Никто не пострадал, потому что твари целились в Нессу как на ходячую мишень. Дэниел перевёл взгляд на танцпол и успел заметить, как из-за спин собравшихся на скамейках у стен госпиталя раненых мелькнул балахон с белой спиралью. Тремс выдал себя своей шарнирной походкой.
Дурное предчувствие мерзко лизнуло в груди.
Дэниел проскользил по покатой крыше к лестнице, вскочил на неё и спрыгнул на пол второго этажа. Разбежавшись, он перелетел через пролом и исчез в дыре, сорвав клеёнчатую материю в парной. От удара ноги замок слетел и дверь в предбаннике распахнулась. К счастью, из-за громко играющей музыки никто на танцполе не услышал шума. Вронежский пролез под натянутой простыней, вылез за спинами толпы и, отряхиваясь, стал осматриваться. Между палатками он заметил ещё несколько балахонов. Сектанты стягивались ближе к танцующим.
Сердце гулко билось в грудной клетке, когда Вронежский пробирался через толпу к порхающему в центре круга голубому мотыльку. Никогда прежде он не сетовал на свой рост, но сейчас искренне жалел, что большинство коренного населения Соснопеня были рослыми и коренастыми и закрывали ему обзор. Конечно же миниатюрная и хрупкая Несса выделялась среди них и привлекала внимание Тремса.
Катись к демонам, Второй заместитель по наследным делам, отправивший её сюда на верную смерть!
Время стремительно ускользало. Празднующие не замечали, как с каждой минутой вокруг них плотнее стягивается кольцо из тёмных балахонов. Краем глаза Дэниел заметил, что на смотровой вышке мечутся тени и кто-то полетел вниз головой. Сцепив зубы, он дёрнулся и сомкнул руки вокруг голубого мотылька. Тот едва не отпрянул, но Вронежский поймал ладонь и крутанул девушку вокруг свой оси.
Платье цвета ясного неба взметнулось.
Взгляд графа Вронежского непрерывно изучал происходящее вокруг, не задерживаясь на девушке. Дэниел непроизвольно кружил её в танце под едва знакомый мотив. Его не волновало, что он не попадает в ритм или пропускает па ногами, главным было лишь чувство её трепыхающего сердца рядом с часто бьющимся его.
Из-за спины появился Эдгар и незаметно подал знак Аглае, которая с радостной улыбкой, но тревогой в глазах подобрала свои юбки и нырнула в толпу. Через минуту светлая макушка показалась за пределами людского круга и стремительно исчезла в сгущающихся сумерках. Вслед за ней потянулись девушки, работающие в госпитале.
Дэниел перевел дух. Не зря он ввёл систему знаков среди сотрудников лагеря. Все считали его параноиком, когда несколько недель подряд он безостановочно муштровал всех.
Из-за огромного скопления людей, Дэниел не мог сосредоточиться и выцепить кого-то из числа сектантов, чтобы разгадать их замысел. Те окружили празднующих, но не предпринимали никаких действий, выжидая что-то. После безрезультатных попыток выяснить, что замышляли фанатично настроенные последователи Тремса, он почувствовал подступающую ленивую тяжесть в затылке и закрылся. Использовать силу среди толпы ему никогда не удавалось, несмотря на многолетние тренировки. После подобных попыток он каждый раз страдал приступами мигрени и не вставал с кровати несколько часов.
Хуже всего то, что в Соснопене его сила будто возросла в десятки раз, а разрывающая голову боль становилась совершенно невыносимой.