Агата Кристи «Осиное гнездо»: «Джон Харрисон вышел из дома и немного постоял на веранде, поглядывая в сад. Это был высокий мужчина с худым изнуренным мертвенно-бледным лицом. Вид у него обычно был довольно суровый, но, когда, как сейчас, эти грубые черты смягчала улыбка, он казался очень даже привлекательным».
Прошли ещё одну, но тут же напоролись на следующую уже с правой стороны. «Нет, мы похоже в середине минного поля, надо что-то делать!» – подумал я, перелистывая страницу. «А вариантов два: первый – всплыть и молиться о том, чтобы не напороться на мину! И второй – отсидеться под водой и медленно «на мягких лапах» выбираться из этой полной безнадёги!»
Неожиданно в НТО послышалась возня, и мне показалось что-то похожее на глухие удары. Нахмурившись и отложив книгу, я встал и направился туда. Моим глазам предстала картина маслом: первый вахтенный пытается зажать рот молодому матросу, а двое других, постарше, держат его за руки и за ноги.
Прекратить! – командирский рык мгновенно успокоил всю четверку.
Александр отпустил матроса, и тот рухнул там же, где и стоял. Строго оглядев каждого из них я спросил более тихим голосом:
Что тут происходит?
Капитан! Мы же умрём! Мы все умрём! – истерически запричитал молодой матрос Гюнтер, сжав голову руками.
И вот подобное дерьмо уже на протяжении минут пяти! Задолбал уже! – рыкнул другой – Франс, если быть точным.
Значит так! Умирать я не собираюсь и вам не позволю! А сейчас, все вчетвёртом – марш по отсекам! Доложить о состоянии и повреждениях!
Яволь, гер калёйн! – отозвались те, судорожно ища фонарики и осматривая первый отсек.
Вернувшись, достал спрятанную книгу и открыл её на нужной странице. Снова удар цепью о корпус «Да вашу…! Это кончится когда-нибудь!?»
Мы шли уже почти час под водой на тихом ходу, и пока кроме скрежета ничего не было! Он был невыносим, но я старался не думать об этом! «Видимо пока бог нас берёг, но вот когда он от нас отвернётся, что тогда?» – думал я, перелистывая страницы.
«Ну давай уже, давай! Красавица наша, сколько ещё нам слушать этот проклятый звук?»
И вот с корпуса соскочил очередной (23 по счёту, который вёл Алексей) минреп. Проходит минута… другая… пятая… десять минут!
Отрываюсь от книги и оглядываю лодку. «Что? Неужели всё кончилось?»
Акустик!
Тот медленно прокручивает свой «штурвал» и выдыхает:
Мы прошли!
После этой фразы я осторожно, чтобы никто не заметил, выдыхаю и откидываю голову назад. Атмосфера на лодке тут же становится легче! Словно смерть, поскребшись о борт лодки, как бы напомнила: «Я здесь, я всегда с вами!» – и ушла восвояси. Я посмотрел на часы: 3:56. «Так, ну и где мы теперь? Мать вашу конфедератскую», – мысленно ругаясь, смотрю на штурмана. Тот как обычно изучает карту и проводит линии.
Ну? – спрашиваю его после минуты молчания.
Ну… если я всё правильно рассчитал, то мы должны подходить к городу Борнмут!
Хорошо, обе машины полный вперёд, глубина 15 метров!
Цу бефель, гер калёйн! – откликается Шеф.
Не проходит и получаса, как снова слышу доклад акустика:
Шум винта справа по борту! Быстро приближается!
Глубина, 30!
«Ну что опять?! Какая сволочь на этот раз к нам идёт полным ходом?»
В лодке снова повисает мёртвая тишина, только слышно, как капли конденсата капают на пол ЦП. Повернувшись лицом к акустику, я пристально слежу за его движениями.
Идёт нам в борт, дальность 500, уменьшается!
В ту же секунду раздаётся молотящий звук, как будто кто-то очень быстро бьёт ногами об воду. «Что, неужели нас засекли?» – предательская мысль пробралась в голову и начала там пульсировать.
Шум винта прямо над нами! – в ужасе говорит акустик, сжимая одной рукой рукоятку, а другой схватившись за наушники, чтобы сорвать их с головы.
Звук становиться невыносимо громким, все на ЦП вжали головы в плечи, ожидая бомбёжки, но неизвестный прошёл прямо над нами и стал удаляться, звук всё тише и тише… наконец, пропадает.
Смотрю на акустика, тот повернув рукоять несколько раз вправо и влево, кивает мне.
Уходит на корму: 500… 900… 1000.
Я откидываю голову назад и закрываю глаза. «Господи, да когда же это кончится». Проходит ещё полтора часа, прежде чем я посмотрел на Макса. Тот, сверившись с картой и часами, смотрит на меня и пожимает плечами, как бы говоря: «Черт его знает! Вроде должны пройти!»
На перископную глубину, – произношу я, вставая и подходя к трапу.
Шеф кивает и говорит: