Мне показалось, что Лёха готов был набросится с кулаками на второго номера, но перехватив мой гневный взгляд, тот под остыл и посмотрел на меня.
Господин капитан! Разрешите… осмотреть центральный пост?! – тихо прошипел Алексей.
«Разрешаю!» —тихо произнёс я, складывая руки на груди.
Лёха моментально встал, схватил фуражку и, едва не сбив с ног проходящего инженера, исчез в люке ЦП. Инженер едва успевший отскочить от старпома, почесал в затылке и пожав плечами доложил мне:
Капитан, проблема с топливом – решена! Можем подняться на поверхность!
Спасибо Хейнс! – ответил я и обвёл наш стол взглядом.
Тот кивнул и скрылся в НТО, Йохан, посмотрев на меня и кивнув сам себе, положил карты в ящичек и надев фуражку также скрылся в люке ЦП.
– Гюнтер, разрешите вам кое-что сказать, как старший по рангу офицер?!
– Да, гер калёйн?
Если вы в будущем, планируете взять под командование подводную лодку, то не используйте устав в походе – команда этого не любит!
– Я не понимаю вас, капитан!
Я посмотрел на него, как на идиота, в голове прокручивая один вопрос: «Он прикидывается или с рождение такой дурак?», и мой скромный скепсис подсказывал что второй вариант более предпочтительнее.
– Хорошо, скажу по-простому: вы своим «солдафонством» и «строгим подчинением уставу» – приелись ВСЕЙ команде! Парни не бросаются на вас с кулаками только потому, что бояться получить от меня и от других офицеров! Запомните, а лучше вбейте себе в мозг и повторяйте как мантру: «офицер не должен отторгать от себя людей, потому что одиночка на подводной лодке – покойник»! Я надеюсь, вы поняли?!
Д…да капитан, я… я понял! – несколько сконфуженно ответил тот опустив голову.
Надеюсь на это! – сказал я, вставая и надевая белую фуражку. Выхожу из-за стола остановившись, ещё раз смотрю на второго номера и хмыкаю: – Запомните! Одиночка – это ВСЕГДА покойник!
Сказав это, просовываюсь в ЦП и кивнув Алексею, стоящему у трапа с руками на груди, оборачиваюсь к находящимся на рулях матросам.
– На перископную глубину!
Есть перископная глубина! – ответил один из них.
Через несколько минут стрелка глубиномометра, более-менее стабильно показывала 8-10 метров.
– Поднять зенитный перископ!
Дождавшись поднятие трубы перископа подходу к ней и, заглядываю в перекрестие, погода та же дрянь: серо-белые волны и дождь. Сделав два полных оборота, приказываю убрать перископ и всплывать, Лёха, дождавшись второй команды, идёт к себе переодеваться и я направляюсь к себе для того же.
Спустя десять минут мы вдвоем и ещё тремя матросами стоим на рубке под ударами стихии, изредка пригибаясь за больверк, когда волна накатывала прямо на нас.
КАК В АДУ НА СКОВОРОДКЕ… ВАРШАВА!.. ДОЛБАНАЯ ПОГОДА, НАДО ЖЕ БЫЛО ТАК ПОПАСТЬ-ТО! ВАРШАВА!.. – орёт Лёха, пригибаясь от новой волны.
Крик Варшава, в данной ситуации, означает не город, а предупреждение об надвигающиеся большой волне.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ПЛЮС В ТОМ, ЧТО В ТАКУЮ ПОГОДУ САМОЛЁТЫ НЕ ЛЕТАЮТ! – кричу в ответ я, поднимаясь и осматривая горизонт по курсу лодки.
И МНЕ КАЖЕТСЯ ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ ПЛЮС В ЭТОМ! ВАРШАВА!.. ДА МАТЬ! ЧЕРТОВ ШТАБ – ШЛЁТ ВСЯКУЮ ЕРУНДУ, А ПОГОДУ ПЕРЕДАТЬ НЕ МОЖЕТ! ЧТО У НИХ ТАМ ОДНИ БАРАНЫ СИДЯТ… ВАРШАВА!.. – пригибаясь, продолжает надрывать голос старпом.
ЭТО ЕЩЁ ЧТО! ВОТ НА ПАРУСНИКЕ В НАСТОЯЩИЙ ШТОРМ – ВОТ ЭТО ДА! – кричу я, проверяя крапление поясного карабина.
А ТЫ ОТКУ… ВАРШАВА!.. ОТКУДА ЗНАЕШЬ КАК НА ПАРУСНИКЕ… ВАРШАВА!..
ХОДИЛ В АКАДЕМИИ НА ТРЁХМАЧТОВОМ ДО ВОЙНЫ!
НА «ПРИНЦЕ»? ВАРШАВА!..
НЕТ! НА «SCHNEESTURM-Е»!..
Вот так перекрикиваясь и оглядывая горизонт мы стояли и мокли, пока мне совсем не поплохело и я не спустился в низ, успев при этом получить водопад из не закрытого рубочного люка.
Как вам душ, капитан? – с ехидной улыбкой спросил меня боцман, отряхивая лицо от воды.
«Не язвите боцман!» – зло говорю я, не удерживая равновесия, на мокром полу, почти падая на металлический пол.
Если бы боцман меня не придержал, то сейчас бы мата от меня было столько и в такой форме, что хоть записывай и издавай словарь: «Русско-немецко-английских бранных слов и выражений» за авторством: капитана-лейтенант Щипанов! «Так что-то я не о том думаю!», тряхнув головой и поблагодарив боцмана, отправляюсь к себе, снимаю там мокрую одежду и переодевшись в сухое ложусь под тёплое одеяло, чтобы хоть немного согреться.
•••
Мне удалось поспать до своеобразного обеда! То есть – часа два и не какая зараза не будила меня с истеричным «ГЕР КАЛЁЙН», так что встал я достаточно бодрым, а поев – совсем повеселел. Мы сидели нашей «дружной», за исключение Йохана, Александра и, к всеобщему одобрению, Гюнтера, компании и травили смешные истории или анекдоты, что окончательно подняло всем настроение.