Зал для приемов оказался схож по конструкции с мегароном в Изумрудной долине. Четыре массивных каменных колонны поддерживали своды. В самом центре - нечто похожее на очаг или жертвенник. Каменный, покрытый тонкой изящной резьбой трон располагался у правой стены по отношению к входу. Здесь стояли столы с трапезой и толпилось человек десять придворных. До появления в зале гостей, они о чем - то бурно спорили, слышались возбужденные голоса. Ярослав не успел понять, о чем идет речь, прежде, чем Нелей объявил о прибытии. Сразу голоса стихли, а взоры обратились в их сторону.
Махесте! Наватаро! - громким, но мягким голосом, привлек внимание присутствовавших Нелей. - Представляю Дхоу индлингов - наватаро Ярослав, - царедворец склонился в поклоне перед сидящим на троне Тимономом.
Ярослав увидел перед собой человека, разительно отличавшегося от своего окружения. Лицо узкое, выразительное, черная борода коротко стрижена, все черты лица тонкие, выражение - жесткое. Одет по придворным меркам просто, в черное с серебром длиннополое одеяние. На рукавах и вороте - пуговицы в виде отделанных серебром хрустальных граненных кристаллов.
На слова Нелея Тимоном встал с трона, сделав пару шагов навстречу, и приветствовал Ярослава учтивыми словами:
- Мне доставляет удовольствие видеть вас, Дхоу наватаро, в городе Риналь, позвольте с должным почтением приветствовать благородного вождя, слава которого перешагнула моря, и гостеприимно растворить перед Вами двери моего дома.
В ответ на учтивые слова Ярослав выступил вперед и с поклоном, также учтиво произнес:
- Свидетельствую свое почтение, Махесте Тимоном. Я с радостью принял оказанную мне честь посетить ваш спасаемый богами дом, и прошу принять от меня скромный подарок в честь встречи и надежды на добрые отношения между нашими народами в будущем.
Ярослав мановением руки призвал Дрегона выступить вперед с подарками. Старый разбойник, как водится в таких случаях, замешкался на секунду, но тот час оправился и решительно шагнул с протянутыми вперед руками и подарками. Возможно, Дрегон поднес бы их прямо Тимоному, но его ловко перехватили на пути. Один из стоящих царедворцев принял подарки, сразу отступив по правую руку от господина, тоже повторил и Дрегон возвратясь на свое место, но уже с пустыми руками.
- Прошу прощения, Дхоу, если вызову ваше неудовольствие сожалением, что ваша племянница наватаро Анна, будущая ученица Академии Риналя и ваша наследница, не смогла оказать нам честь своим присутствием, - произнося эти слова, Тимоном аккуратно, и якобы не заметно пощупал двумя пальцами край подаренной Ярославом ткани - шелкового золотого атласа.
Ярослав ответил, слегка склонив голову и как можно учтивее.
- Прошу прощения, Махесте, моя племянница - ребенок нежного возраста, впечатлительная, очень скромная и стеснительная. Общество взрослых мужчин может оказать неблагоприятное влияние на ее здоровье.
- Абсолютно с вами согласен, Дхоу наватаро, наши разговоры тяжелы для детских ушей, но позвольте тогда посредством вашей милости передать наше почтение уважаемой наватаро Анне и скромные подарки...
Из-за спины Тимонома вынырнул человек в расшитой золотой тунике с повадками лисы на челе и рулоном материи в руках. Поверх стоял серебряный ларец, вероятно, с женскими украшениями. Невольно взгляд обоих упал на материю этого подарка и сравнение с атласом Ярослава, присутствующим по другую руку от Тимонома говорило не в пользу последней, хорошей, но льняной ткани. Ахав отвел взгляд, но, пользуясь врожденной привычкой, не смутился, коротко бросив:
- Ваш подарок, Дхоу, действительно царский.
Ярослав лишь с легкой улыбкой коротко склонил голову в знак благодарности.
В ответ Тимоном жестом указал на стол, но не уставленный яствами, а другой, свободный.
- Прошу прощения, позвольте поинтересоваться, Дхоу, каковы цели вашего прибытия в Риналь?
* * *
Оба они прошли к столу, и Ахав жестом предложил присесть на присутствующие здесь кресла. На столе сразу как по волшебству появились бокалы, наполненные рубиновым вином и хрустальный кувшин.
- Мое посещение Риналя в этот раз, - Ярослав, как бы смутившись, пояснил, - надеюсь, буду часто видеть благословенный город, - связано с торговыми делами. Как вы, наверное, уже знаете, - Ярослав осторожно приподнял свой бокал над столом в ответ на жест Тимонома отведать вина, - Изумрудная долина испытывает недостаток многих товаров, но и многое может предложить взамен...
- Я уже слышал о ваших лошадях, - заметил Ахав, отпивая глоток и ставя бокал обратно на стол. - Неужели правда то, что о них говорят?
- Не знаю, что о них говорят в Ринале, мы еще никому не показывали, разве что их могли видеть на пристани во время разгрузки, - ответил Ярослав, лишь пригубив вино в бокале.
Ахав усмехнулся.
- Я знаю все, что происходит в городе, а разгрузка столь необычного товара и прибытие известного человека, не прошли мимо глаз множества людей. - Тимоном подал знак говорить одному из придворных, что окружали их во время беседы.
В разговор вступил молодой человек в голубой, шитой узором тунике, на бледном лице пробивались редкие молодые волосы бороды и усов.
- По словам бурутийских воинов, участвовавших в битве в Проклятой долине, всадники налетели на них, как ощеренный клыками змей. Копья пробивали человека насквозь вместе со щитом. Кони бросались в воду, и, пользуясь огромным ростом, поднимались прямо на борт кораблей. Бурутийские воины ничего не могли сделать с закованными в железо амритами...
Царедворец закончил, а Тимоном взглянул вопросительно.
Ярослав отвечал медленно с легкой усмешкой:
- Ну..у, долину Проклятой уже никто не называет. Теперь это Изумрудная долина - за великолепие своих лесов. Проклятие снято окончательно и навсегда. Что же касается лошадей и боя, то сейчас бурутийцы будут усиленно врать, стремясь оправдать свой проигрыш какими - то непреодолимыми обстоятельствами.
Несмотря на то, что я привез на продажу не самых лучших коней. Лучшие нам самим нужны. Это самые обычные лошади, просто более крупной и выносливой породы. Действительно, хорошо обученные кони прекрасно себя показали в бою, но на самом деле здесь нет ничего такого, чего не могут сделать ваши всадники.
- А амриты?
- Амриты - просто закованные в броню люди, подобно вашим воинам на хуммах.
Неожиданно вступил в разговор один из придворных, среднего возраста мужчина с надменным голосом и манерами:
- Махесте было бы достойно внимания видеть поединок амрита с хуммой.
Тимоном вскинул брови:
- Действительно, подобные всадники могут составить противников хумме? - и вопросительно взглянул на Ярослава.
- Я конечно благодарен Махесте Тимоному за теплый, радушный прием, но кони - ценный товар и могут быть ранены в подобном поединке, но если кто-то купит, то может делать со своей собственной все, что пожелает.
- Сколько вы за них просите? - с деланным любопытством поинтересовался Ахав.
Ярослав с готовностью ответил:
- Предполагаю, пятьдесят золотых долей за каждого и десять - за случку от производителей.
Среди присутствующих раздался ропот:
- Дорого... баснословная цена...
Ярослав поднял ладонь, призывая людей к вниманию.
- Это предварительная цена. Я готов торговаться по конкретным сделкам. Лошадей - не так много, их достоинства заметны невооруженным глазом. Когда окрепнут, я на деле докажу их силу и выносливость в сравнении с лучшими лошадьми Риналя.
- Ну, а если я куплю у вас их все оптом? - прервал его Тимоном.
- Продавая по отдельности я получу больше.
- Это ваше право, - согласился правитель.
* * *
В этот момент по рядам придворных прошел шепот, и некоторые расступились. В зале появился или точнее влетел, как вихрь, архимаг Анастагор в своих белых развевающихся одеждах и хлоп на стол перед Тимономом пачку бумаг. Взмахнул ладонью, призывая лишнюю публику удалиться. Ярослав сразу заметил, что вольное поведение мага в присутствии правителя говорит о его высоком, доверительном положении при дворе и ему много позволено в отличие от остальных царедворцев. Что впрочем и не удивительно, если учесть вес, который занимает академия в мире и зависимость государства от магов, даже Ярослав вынужден был передавать на обучение сюда близкого человека, ради получения колонией полноценного волшебника, хотя и обремененного вассальными связями с Риналем. При других обстоятельствах он подобного не сделал бы ни под каким предлогом.