Ярослав встал, сходил на улицу в машину, достал из неё бутылку водки, вернулся, со стуком поставил на стол. Глазки у Геры заблестели, забегали, во всём облике чувствовалось нетерпение, в потолок уже не смотрел, смотрел на неё — на родную.
— Какая работа? — спросил он.
На столе появилась и закуска: хлеб, консервы.
— Работа не пыльная, но без криминала, — ответил Ярослав, разливая в стаканы, — нужно сопровождать меня в экспедиции. Хавчик, спецодежда, выпивка в меру, фирма обеспечивает.
Собеседник уже начал проявлять нетерпение:
— Что за экспедиция?
— Геологоразведка. Обязанность твоя — делать всё, что скажут: таскать грузы, жечь костры, готовить, ухаживать за лошадьми, — тянуть дальше было некуда, объект дозревал.
— Ну, вздрогнули!
Гера схватил стакан, залпом выпил, осмотрел дно стакана. Ярослав выпил спокойно, неторопливо, дух захватило — крякнул.
— Хорошо пошла!
Закусывали молча рыбными консервами, черным хлебом. Глядя на мужика, Ярослав пытался понять, что он за человек. Лет тридцати пяти, темноволосый, худущий. Одет как бомж. Небрит, оно и понятно: выпивает. Не опустившийся, имеет семью, детей. В той афере, что задумал Олег, такой помощник будет незаменим. И вообще, было бы неплохо сагитировать ещё человек трёх-четырёх. Одному опасно — убьют, закопают под сосной, поди, ищи, да искать никто не будет. Толпой, оно легче, против толпы не попрёшь.
— Ну, что скажешь, пойдёшь ко мне в работники?
Георгий замялся, неуверенность отразилась на лице и движениях, он даже вновь отвернулся от стола.
— Оно, конечно, можно, но у меня двое детей, куда их деть?
— Ну а жена, тоже без работы?
— Без работы. Работала ткачихой на фабрике, будет год, как ту закрыли.
— Чем же вы живёте? — Ярослав выразил удивление и неудовольствие.
— Что украду, тем и живём, — ответил Гера жёстко, с раздражением в голосе.
Тут в голову Ярослава пришла замечательная мысль:
— Слушай, Гера! — и хлопнул его по плечу, — идея! А давай, я всех вас с собой возьму! Мы с тобой по лесу будем шастать, приборы таскать, а жена твоя — готовить, стирать, в общем, хозяйство вести, и детям бесплатный пионерский лагерь.
Ярослав понимал, что гнусно обманывает человека, но ведь они ещё никуда и не едут. Геннадий усмехнулся:
— Она не поедет, она в жизни никуда не ездила.
— А ты уговори, обрисуй перспективы. Оплата, мол, хорошая, работа всего на три месяца, летом. Чего без работы сидеть? А тут развеешься, проветришься, и вообще — охота, рыбалка. Рыба там знаешь какая — в руку длиной!
Гера снова усмехнулся.
— Какой из неё охотник? Но попробовать можно.
Собутыльник уже клевал носом, было довольно поздно. Налили ещё, чокнулись.
— Ну, за успех нашей экспедиции, — выпили, крякнули, закусили.
— Согласен со мной ехать? — спросил Ярослав Геру.
Тот кивнул, что согласен, он уже дремал. Ярослав перетащил его на топчан, что стоял в вагончике. Уложил пьяного. Тому хватило двух рюмок, и он уснул. Комплекции был лёгкой, много ли такому надо.
Ярослав сел за стол, допил остатки водки. «Оно, конечно, шутки шутками, но одному к этому Олегу соваться не следует — мягко стелет, а вот как спать на его постели будешь, неизвестно. Одному сподручно — становишься более мобильным, Георгий с семьёй может связать по рукам и ногам. За детьми следить надо, постоянного ухода требуют, лекарств, врачей, магазин под рукой, аптеку. Ну да мы никуда ещё не едем, а я рассуждаю, как будто уже согласился, неизвестно куда и с кем. А главное, куда он звал? Как вспомнишь, так вздрогнешь. Нет, никуда не поеду, вот в Подмосковье поеду. В Сибирь, на три месяца? Не знаю, может быть, смотря куда. У меня работа, квартиру как оставить — сестра убьет, если я квартиру оставлю без присмотра хоть на месяц». (В Москве он жил в квартире сестры, та, в свою очередь, на родине, в Вологде, и не приезжала сюда совсем с тех пор, как от неё сбежал муж, точнее, пропал бесследно. От него и осталась трёхкомнатная квартира, в которой жил Ярослав и охранял одновременно. В Вологде у него был дом, оставшийся от родителей, который его сестра сдавала внаём и тем кормилась со своей дочерью Анютой. В Москве у Ольги работы не было, и жить здесь она не хотела. Говорила, на душе от столицы у неё некий осадок и ноги её здесь больше не будет. С мужем были конфликты. Ольга приходилась Ярославу двоюродной сестрой, её мать тёткой, а Анюта, соответственно, племянницей.) Так он неспешно размышлял, размышлял и уснул.
Пробуждение было неприятным, от стука в дверь. В окне забрезжил рассвет, было восемь часов утра. Шёл снег, ветра не было. Ярослав слегка потянулся. Стук раздражал.
— Хватит стучать, Файзуло, я уже проснулся, сейчас открою.
Вышел на улицу. Сменщик, не говоря ничего, юркнул в вагончик, спустя мгновение послышался его недовольный голос.
— Всё выжрал, алкаш. А это кто у тебя?
Ярослав вернулся в вагончик, стал собираться домой.
— Мой дружбан.
— Убирай его отсюда, всё выжрали, козлы.
Файзуло был неплохой человек, даром, что нацмен. Прекрасно говорил по-русски, в отличие от своего хозяина, хороший друг, никогда никого не закладывал. Был грех — любил выпить. Сейчас он сильно расстроен: выпита его заначка.
— Не мельтеши, Файзуло, будет тебе к вечеру пойло, — стащил медленно просыпающегося собутыльника с топчана, вытолкал на улицу, надел на него шапку. Тот не проявил ни малейшего сопротивления или неудовольствия, спокойно сел в машину.
— Пивка бы! — Гера смотрел осоловело, похоже, после вчерашнего винопития ему было плохо.
— Будет тебе пивко, — у самого Ярослава похмелья никогда не было. Он не знал этих проблем, и сейчас был невыспавшийся, но трезвый. Морозный воздух бодрил. Погода стояла замечательная, светило раннее солнышко, не хотелось думать ни о чём плохом. Сделав несколько глубоких вдохов, почувствовал наслаждение. Сел в машину. Они поехали. По пути в киоске взяли бутылку пива, Георгий пил жадно, стараясь выпить побольше дармового. Они долго петляли по окраинам, стояли в пробке, наконец, добрались до старой хрущёвки, недалеко от МКАДа. Какой-то старый заводской поселок, теперь обстроенный со всех сторон.
— Ну что, Гера, помнишь моё вчерашнее предложение? — Ярослав остановил машину, упираясь в сугроб.
— Помню.
— Согласен на меня работать или искать другого?
— До лета далеко, — уклончиво хитрил субъект, не соглашаясь и не отказывая.
— Мне нужно твое предварительное согласие, если ты за, буду иметь в виду, если нет, ищу другого. Ты за?
— Я согласен, — ответил прижатый к стенке Геннадий, — но надо подумать.
— Думай. У тебя три месяца на раздумья, времени хоть отбавляй. Я тебя сам найду, — хлопнул дверью и уехал.
Глава 3
На среду была намечена поездка к Олегу. Среда — выходной, самый подходящий день для этой операции. В конце концов, интригу надо раскрыть, и выяснить, в чём дело. Любопытство раздражало и задевало всё сильнее. Что делать, если он такой? Обнаружив нечто интересное, обязательно сунет нос не в своё дело, хотя и с риском его прищемить. Что он потеряет, если съездит и послушает? Не попадёт же он под гипноз и не пойдёт, как крысы за крысоловом. Всегда можно отказаться от сомнительных предложений и в последний момент взмахнуть хвостом, исчезая из прорези прицела. Конечно, если будет этот последний момент, кое-кто может и не дать этого последнего момента. Так, терзаемый сомнениями, Ярослав стоял и вертел в руках визитку с реквизитами злополучной фирмы, на половицах, которой обретался его нечаянный собеседник. «Добрые окна», — как оригинально. «Окна из ПВХ», — дальше некуда. Телефон. А вот телефона-то у нас и нет. Так что ножками, ножками.
Наконец, решившись, толкнул тяжёлую скрипучую дверь. Вошёл на обширную территорию бывшего авто-предприятия, в прошлом принадлежавшую крупному заводу. Оглянулся. Территория явно поделена на множество мелких шараг. Завалена полуразобранными автобусами и битыми грузовиками, прямо перед ним — автосервис. Однако реклама «Добрые окна» чётко указывала направление — налево. Пошёл по стрелке, мимо боксов, мимо многочисленной рекламы, призывающей купить всякое барахло, мимо снующих покупателей и груженых добром «Газелей». К дальнему вагончику, над которым виднелась уже знакомая вывеска. Фирма далеко не зажиточная. Возможно, только воздух и продают или отмывают деньги. В стороне припаркован серый «Пассат», значит, его хозяин должен быть на месте.