В опочивальню вошёл первый советник властелина. А вот он действительно был темный и злой. Злым он был от того, что он был толстый и некрасивый, а темным, потому что брюнет. И звали его Хачма Мук.
— Слушаю тебя, Хачма.
— О мой властелин, спешу сообщить тебе о крупном успехе наших магов, — извиваясь в почтительном поклоне, сказал первый советник. — Они, наконец, исполнили то, что вы им приказывали.
Глава 10,
в которой наши герои попадают в гости к изобретателю, а Эрвин проводит уроки фехтования; дирижаблепорт
— Ну, куда деваться — это как раз не вопрос, — говорил Эрвин, широким размашистым шагом двигаясь по центральной улице Дерижабу. — У каждого настоящего мужчины в Дерижабу есть друг.
— Да? — живо заинтересовалась Аманда. — А у тебя он есть?
Меченосец остановился, внимательно посмотрел на неё, вздохнул и продолжил:
— Мы пойдем к одному человеку по имени Мечел. Он изобретатель и бывший меченосец. Немного со странностями, но вы не обращайте на это внимания, человек он добрый и хороший.
— А что он изобрел? — спросил Микки.
— Складной меч, надувной щит, булочку с дырой посередине, ножной вентилятор, я всего и не упомню, — отвечал меченосец. — Мы пробудем в Дерижабу два дня. У нас нет денег на билеты, и нам придется их заработать. Я дам два платных урока фехтования, вы будете мне помогать, необходимый инвентарь нам даст Мечел, а потом ближайшим рейсом мы полетим в Бленд. Всё ясно?
За такими разговорами путники приблизились к двухэтажному дому, на котором красовалась симпатичная вывеска, выполненная из какого-то мягкого металла методом художественной ковки, на которой было написано "Мечел — знаменитый изобретатель. Обладатель Гран-При Дерижабу в номинации "Нужные безделушки". Вывеску немного портили различные неприличные надписи выполненные методом не очень художественного царапанья гвоздем, но в целом было очень даже ничего.
На входной двери имелась три красивые кнопки, напротив кнопок были прибиты таблички. Надписи на табличках вопрошали: "Друг?", "Враг?", "И ни друг, и ни враг, а так?" Девицы притихли. Юноша и меченосец переглянулись, и Микки, подумав немного, нажал на кнопку "И ни друг, и ни враг, а так?". Внутри дома что-то звякнуло три раза, затем громыхнуло два раза, кто-то пробежал по лестнице один раз, снова громыхнуло, раздался чей-то сдавленный вопль, и из окна второго этажа высунулась всклокоченная голова какого-то юноши. Голова мрачно посмотрела на путников и сказала:
— Я вот одного не пойму. Ежели вы не друг, и ни враг, а так, то зачем припёрлись к моему хозяину? Идите, не отвлекайте человека!
После этого голова исчезла, демонически улыбнувшись. Есть основания полагать, что улыбка сия была адресована девушкам. Микки вопросительно посмотрел на меченосца. Эрвин посмотрел в сторону, потом в другую, всем своим видом показывая, что доверяет Микки право выбора всецело. Микки потянулся было пальцем к кнопке "Друг", но остановился. Выбор этот показался ему вдруг слишком уж очевидным. Микки с некоторым сомнением посмотрел на глазеющего по сторонам Эрвина и решительно нажал кнопку "Враг?".
В тот же миг над дверью распахнулось небольшое окошечко, и из него вылетела здоровая дубовая чурка. Чурка угодила Микки скользом по голове и упала на мостовую. Девушки ахнули. Следом за чуркой вылилось ведро довольно горячей воды. Девушки взвизгнули. Где-то в доме запел боевой горн, громыхнуло два раза, кто-то снова пробежал по лестнице, опять громыхнуло, раздался чей-то сдавленный вопль, и из окна высунулась всклокоченная голова все того же юноши. Голова еще более мрачно посмотрела на путников и сказала:
— Что, вражина, заполучил? — и кинула в ученика лекаря камнем. То есть не голова, конечно, кинула, а рука, к голове прилагавшаяся. Исполнив таким образом свой оборонительно-наступательный долг и подарив девушкам вторую демоническую усмешку, голова снова исчезла в глубинах дома. Меченосец, пряча улыбку, обошел обильно исходившего паром юного Спиллейна, подошел к двери и нажал на кнопку "Друг?". Внутри дома что-то звякнуло один раз, затем громыхнуло два раза, кто-то пробежал по лестнице с криком "Хозяин!", снова громыхнуло, послышались чьи-то шаги, и дверь распахнулась. На пороге возник крепкий мужчина в кожаном жилете и кожаных штанах, изъеденных кислотой. Он широко улыбнулся, распахнул объятия и воскликнул:
— Эрвин! Сколько лет, сколько зим, дружище! О, какие девушки! А что это с твоим приятелем, почему он весь мокрый?
— Значит, ставите одну ногу вперед, а вторую назад, — говорил Эрвин лицам, желающим приобщиться к тайнам фехтовального искусства. Лиц этих, кстати сказать, набралось не так уж и мало, человек двадцать. Публика подобралась крайне разношерстная, но всех их объединяли два свойства: пламенная любовь к оружию и совершенное неумение с ним обращаться.