А что такого? Она уже так делала.
Наконец, начальник вернул последнему Чёрному рыцарю последнюю подорожную и сказал:
— Вроде всё нормально… Проезжайте, — и тут же спохватившись, поспешно сказал: — Стоять!
Мерседес уже взлетевшая в седло, ожидающе посмотрела на начальника заставы.
— А что мадемуазель делает сегодня вечером?
— Это зависит от того, сядет мадемуазель на корабль или нет, — отвечала Мерседес, наклонившись в седле, лицом к лицу начальника заставы. — Если сядет, то будет плыть.
— А если не сядет? — игриво улыбнулся начальник заставы, обнажив красивые белоснежные зубы.
— А если не сядет, то я найду тебя, милый, — улыбка начальника стала шире и глупее, — и отрежу тебе язык.
И Бритва Дакаска дала шенкелей, оставив начальника заставы стоять с широкой и глупой улыбкой на лице. Мимо неудачливого ухажёра неслись вороные кони, и летела в открытый рот дорожная пыль, поднятая десятками копыт, и оседала на белоснежных зубах.
Шкипер Агав любил поторговаться. Не ради наживы, нет, не подумайте чего плохого, он делал это ради самого процесса. Результат его вообще интересовал мало. Если бы он родился в другом мире, в другой стране и в другое время, то непременно стал бы эсером. Поэтому, когда кованые каблуки торопливо прогремели по трапу, и перед ним предстала рыжеволосая девушка в багровых доспехах, он был неприятно поражён стремительностью, с которой эта девица норовила порешить свои дела.
— Это ваш корабль?
— Здрасьте! — ответил Агав, внимательно разглядывая Мерседес.
— Вы можете отплыть прямо сейчас?
— Да, это мой корабль.
— Его можно зафрахтовать?
— Могу. Можно отплыть прям сейчас.
— Назовите сумму!
Для правильного понимания сцены читатель должен знать, что вопросы задавались быстро, а каждому ответу предшествовала неторопливая пауза.
Услышав слово "сумма", Агав задумался. Разговор перетекал в его любимую стадию, но торопливость, с которой его вынуждали назвать эту саму сумму, при огромном количестве неучтённых факторов — куда плывём, насколько, сколько пассажиров и тому подобное, раздражала.
Бритва же Дакаска честно пыталась сдержаться, делала глубокие выдохи, считала мысленно до десяти и обратно, но когда пауза достигла пятнадцати ударов сердца, её рука сама легла на эфес. Вокруг шкипера начали собираться матросы. Довольно дюжие ребята с наглыми повадками моряков с коммерческих линий.
— Сто пятьдесят уедов, — сказал наконец шкипер Агав.
— Хорошо, — сказала Мерседес.
— В день, — торопливо добавил Агав, не желая, чтобы процесс торгования завершился так быстро.
Мерседес задумалась, и сердце Агава наполнилось радостью — процесс пошёл. Здесь снова загрохотали кованые каблуки по трапу, и палуба начала заполняться Черными рыцарями.
— Пятьдесят в день, — медленно сказала Бритва Дакаска.
— Сто сорок, — радостно сказал шкипер Агав и получил удар по лицу.
— Сто тридцать, — изумлённо сказал он, ещё не понимая, что торги закончились.
Удар в живот был ему ответом.
— Сто двадцать, — прохрипел шкипер Агав, валясь на спину. За эту реплику он получил отдельно, в виде пинка под рёбра.
Бритва Дакаска оглядела экипаж. Матросы под суровыми взглядами Чёрных рыцарей стояли присмиревшие, быстро привыкая к новой ситуации.
— Господа матросы, — сказала Бритва Дакаска, — поднимайте якорь — у вас новый капитан.
Глава 2,
в которой наши герои попадают в столицу Алхиндэ Бэхаа
Микки с детства мечтал о путешествиях. В детских грезах ему часто виделось, как в окружении пышной свиты он торжественно вступает в столицу какого-нибудь государства. Но увы! Как же часто суровая реальность разбивает наши детские мечты! Вот и Микки пришлось убедиться в справедливости этой несправедливой мысли, ибо вступать в столицу Алхиндэ Бэхаа, славный город Алхин, ему пришлось не в окружении пышной свиты, а в окружении недружелюбно настроенных друзей и под караулом, состоящем из отдельной сотни военно-морской конницы. Последнему обстоятельству Микки, впрочем, был даже рад, ибо караул не давал друзьям Микки разделаться с Микки в течение последних суток, и теплилась в Бывшем Короле гномов надежда, что дюжие караульные не дадут сделать этого и в дальнейшем.