… Справка. Все это, конечно, так. Но все же не тривиальность ли это относительно человека как «субъекта-субстанции»? Рефлексирующий перепев робинзонады? Где социология, где история, где экономика, где собственно взыскуемый, надвышний горний дух?
4. Топос Мы в хроносе Я
«Атман» — «Брахман». Душа — дух. «Веданта» — не есть ли решение «твоего вопроса»» об истечении времени оттуда-сюда? Ведантизм говорит о ведании космоса в микрокосме, сообщничестве души с духом? Так что, «не ломимся ли мы в открытую дверь»?
Вот ведь, где «Восток — дело тонкое»?!
Притом, что «веды» — это не «знания» на европейский манер!
А относительно конфуцианства, даосизма — очень эффектно и предстает даже как готовое решение «проблемы времени оттуда-сюда». Вплоть до того, что при этом нет разговоров об истечении «времени» и его встрече через понятийные раскладки и в рефлексии мыслей над «временем», а как бы оно — «время» — само испытывается, например в «безмолвии», в «не-знании», «со-присутствии», «бесспорности», и т.д. Т.е. конфуцианство, даосизм — это даже не философия, а сама культура, в которой в Поднебесной улавливается «оттуда-сюда время». И тут-то, кстати, нет препонов индивидуализма, о которые западная философия до сих пор «спотыкается». Наример, «пустота совершенно-мудрого» — это не пустота отшельника в одиночестве, а среди других и т.д.
Но о «времени» как таковом не говорится. Дао — это путь вообще, но по сути это путь мудреца к себе в совершенно-мудрии через недеяние и внятие мира свыше как его превышающего.
Однако, не только в даосизме, конфуцианстве, буддизме, ведантах присутствует «оттуда-сюда», но и в «эманации идей» у Платона. «Оттуда-сюда» — это вообще существо культуры как почитания света (см. выше). Из света мы есть в мире сем. Т.е. из света мы и пребываем в темноте. Мы вообще можем быть лишь оттуда-сюда. В ничтойности мы и есть оттуда-сюда. И не Я, а именно Мы. Я-то об этом может знать, но оно не обладает этим бытием; оно может быть отсюда-туда: от быта до фантазий. Я как личность и есть иллюзорный «перст божий». И это ни хорошо ни плохо.
И без осмысления и переосмысления этого для вдохновения временем оттуда-сюда не приходится. Кстати, где-то таким образом и можно объяснить отрицание Л.Н. Толстым личности как таковой. Личность — персона, представляющая сей мир для мира иного или в мире ином — во что бы то ни стало, насильно, неумолимо, претенциозно. Когда она исходит и не может не исходить из себя?
А потому личность интеллектуальна, но не душевна. Хотя мозаичность душевная в ней может присутствовать в характере, темпераменте, способностях, таланте, даже гениальности. Но личность механична, машинообразна как заводное существо среди других индивидов и в этом же в ней может быть представлен сонм других, в чем она тащится по своему усмотрению как «органически» принадлежащим, как собственностью, которой она владеет…
Личность претендует быть из ничто во всем. И по видимости ей это удается. В честолюбии и особенно во властолюбии.
Но она персонифицирует лишь сей мир, и это куда бы еще не шло (все мы дети своего времени), если бы он не предлагался вместо мира иного. Здесь-то «собака зарыта», потому что это из ряда повторяющихся в истории прецедентов, когда «из ничто ничего не рождается», в лучшем случае «гора рождает мышь»!
Да, максима творчества — это бытие из небытия. Но для этого сей мир не вообще, а в его «кумирности», идольности, самодостаточности должен быть «поставлен на голову», «опрокинут вверх ногами»!
Сей мир не как «объективная реальность», не как «природа» (хотя и в ней нужно кое от чего отречься как в той же самой ее «при-родности» и т.д.), а как представление человека.
Да ведь, к тому же это не обязательно «всепотрясающий переворот», а те очередные инновационные (предпочтительные) подходы к внешнему миру, когда мы как бы оттуда смотрим сюда. Феноменологическая редукция со-знания и т.д. и т.п.
Там, где человек «есть» в мире сем, его там как раз и нет. И это заблуждение открывается как его тавтологический самообман (иллюзия, представление). А потому и нужно выбираться из заблуждений, которые средо-круго-описуют «основания» мира сего. Собственно и при этом не происходит возникновения бытия из небытия. А из небытия в мире сем человек как бы обретает себя, обозначаясь в мире ином (не находя — находит). Во всяком случае — в надситуативной активности — Мы хотя бы вопрошаем о себе. Находим или не находим себя в мире ином — это не гарантировано заведомо. Не бывает же так, что стоит спросить о себе оттуда, чтобы тут же послышался ответ. Даже бог этого не подскажет. При всех наших мольбах перед ним. Но такая возможность вопрошания человеку предоставлена. Вопрошай (о себе), т.е. превышай себя! Будь же ты, черт бы тебя побрал, наконец-то человеком. Без надежды, что стал!