Поэтому-то homo sapiens никогда не встречается с вечностью. А если и встречается, то обжигает у себя крылья, потому что они и рассчитанные на то крылья, искусственные, придуманные.
Можно даже сказать, что разум проглатывает время. Да собственно в этом и предназначение его, чтобы справляться со временем. Но спрашивается, каким же образом это происходит?
Да путем перевода его оттуда-сюда в банальную повседневность… А тем самым образуются и ножницы между чувственно-рациональным и душевно-духовным вплоть до их развода-разрыва с отпадением в разуме и отрывом в духе от человека вместе с познанием — исторически и логически, в филогенезе и онтогенезе.
Возвышаясь, возносясь над миром человек и падает к его подножиям, аннигилирует в своем бытии. И научные истины «покупаются» именно такой ценой. Пример — квантовая физика, в которой человек обнаруживает ту же «пустоту сознания», которую он имеет в себе!
… Это в негативном плане. Но позитивно (ценностно) время, отбираясь до небытия в разуме, обретается в обратном порядке в душевно-духовной раскрытости превышающему человека горнему миру. Оттуда-сюда приходит в чувственно-рациональном. Отсюда-туда воспаряет в душевно-духовном. Время может и пропадать и переводиться в повседневность, без своего приобретения в овладении судьбой, если оно не выбирается душой из силков разума в капкане современности и плену пространства телесного и социального. И время улавливаеся душой как тончайшая (изысканная) необходимость человека миру и в мире, в котором он признается и призывается к нему. В этом ведь и суть вдохновения. Именно в своем превышении мир не обходится без человека. В этом и заключается смысл истечения времени оттуда-сюда. Мир через время сводится к ничто в разуме, но (в душевно-духовном подъеме) оно же взметывается обратно (как бы) в хроно-топическом «торнадо».
Поэтому тайна человека и есть тайна времени в нем.
Время пропадает в homo sapiens, но оно же открывается в душевно-духовном существе, зовущегося чело-веком.
7. Время в раз-говоре
(Сон на 25.09.2019. Успешно и с удовлетворением участвую в какой-то социальной программе у Назарбаева Н. Она расписана по-именно и по-линейно в поперечном своде-тексте. В одной строке нет заполненности. Прошмыгнула мимо знакомая К. Я не подал вида и посторонился. Моего протеже Назарбаев Н. отобрал и назначил руководить проектом…)
Что это? А накануне, впрочем, читал Бердяева Н.А. о «символизации и объективации духа в социальности как его потерянности»? Стало быть, сон этот намек на то, что невольно поддаешься такому овнешнению, при том даже, что не хочешь, не согласен по размышлениям, наяву? А во сне поддался? И это уже был не кошмар, а приемлемый сон, что редкость? Точнее, иллюзия обыденности, где таковая и случается.
Поддаваться обыденности — это и есть соучастие в символизации духа, в то время как читать сей мир из мира иного есть его раскрытие, понимание, «внятие». И чтение «это предполагает» «пред-почтение» мира иного миру сему, при том, что внимается именно мир сей. Иной мир при чтении из него в мире сем работает, (точнее) даже дорабатывается (в мире сем). Продолжается в творении его.
Поэтому не только в поэзии символизм требуется, а символика присутствует во всяком творении, хотя бы как в со-творении. Мир сей и изнывает в безязыкости, ему не хватает слов, он захлебывается в переводах оттуда-сюда и захлопывается в «понятиях».
А человек (уже) в доработке надрывается над миром сим, если вовсе не надорван?!
Причем первично душевно-духовное вкушание мира иного в самостоянии, из которого и отпадает чувственно-рациональное (переваривающее) познание. Прежде сообщение с миром иным, чтобы обрести бытие в мире сем, что и требуется и осуществляется в познании. В котором и теряется «память о вкушенном» (как самовнушенном), потому что это было в отношении к миру иному, что теперь удостоверяется (устанавливается, определяется) в самом познании, в котором постигается мир сей как «объективная реальность» за счет именно того, что систематически, неуклонно подвергается отрицанию мир иного (для познающего субъекта), да и все что вне его, до него и над ним. Разрывается «мыльный пузырь» посюсторонности. И даже тогда, когда останавливают солнце и запускают землю, антропоцентризм не кончается, а в уме и «по умному» раскидывается в сетях (познания) познаваемости (вообще мира) на все окружающее человека.