Что это? Накануне мысль о мессианстве «свободной индивидуальности» как (отвернутого) взгляда отсюда-туда, точки зрения совершенно противоположной теории «как божественного взгляда» оттуда-сюда. Марксом, дескать, был выбран взгляд из меж-индивидности в теснине индивидов. И не поэтому ли Я сам теперь вслед за ним в реконструкции его мысли о «свободной индивидуальности» пытаюсь (буквально) посмотреть из «отхожего места», но (в кошмаре) прочищая его для этого оттуда-сюда, чтобы смотрелось отсюда-туда?! И притом же брожу в потерянности между кафедрами, потому что мысль моя пока может показатся (вообще или еще) неуместной даже для смежных специальностей?!
В кошмаре снится то неуместное, чего не хотелось бы наяву, о чем из него помнится. Но в обыденности «оно» не учитывается как нежелательное, а просто отсутствует. Возможно, кошмар и есть фонтанирующая точечность в том же ареале обыденности, где нет уже точности как тучности в яви, а есть лишь шарящая по телесным сводам-склонам-тупикам временная прожектность, повсюду и вкруговую упирающаяся в непреодолимые препятствия.
В кошмаре душа блуждает в телесной обыденности, где пространство тела «раздувается» до сего мира, который окружает нас. А связи с ним и переходы в нем свертываются до «мгновений ока». Поэтому сны как кошмары и видятся или (может быть) точнее, смотрятся, в смысле испытываются? Или наоборот, с точки зрения именно испытания?
Или вообще сон-кошмар и обнаруживается как рассыпающаяся точечность зрения из обыденной скованности и вообще должной раскованности из этого мира? В кошмаре пресекается точка зрения на истину от имени дьявола как адвоката обыденности, путающегося под ногами.
Но к тому же он — предупреждение для души, чтобы она не замыкалась на себе в телесной обыденности. Она должна именно из нее бодрствовать, быть открыта (к переменам в предожидании и предуготовленности) ко времени (в его нескончаемости) в своей временной конечности.
И может быть сон-кошмар и вопит о (неумолимости истины) или несводимости истины к точке зрения и в то же время о ее открытой возможности во взоре души? Истина не крутится в «беличьем колесе» обыденности (и в этом правдоподобие кошмара, что в нем она все-таки крутится), а разрешается со-бытием в пост-кошмарном душевно-духовном со-стоянии. И тогда кошмар — пред-родовые душевные муки в телесно-обыденном (еще) безвременьи? Потуги истины? Которая душой теснится из позывов времени?
Муки истины наяву не испытываются, потому что и сама душа при этом покойна (точна-тучна), что и позволяет миру впитыватся всеми ее «фибрами», познанию осуществляться. Но кошмар — крик души и предупреждение ее из опытного познания о (приходе) истины. А решающий поворот к истине происходит уже в жертвовании (самой) души познанию, а не в результате самого опыта, накапливаемого во времени и из времени. Т.е. результатом познания и является жертвоприношение как исчерпание души, а не голый итог познания, достигнутый рассудочными выкладками по разуму. Тут-то и обозначается обратное много-точие, восклицание и вопрос в поклоне перед вечностью (ср. выше). А истина открывается как время!
… Это все рефлексии по сну-кошмару, который был сменен другим, спокойным и даже любовно удовлетворительным сном. Где была встреча с юной и прелестной особой… Дорога к какому-то помещению, где должны были сохранится развешанные одежды… открылась его внутренность, где все выворочено… для ремонта. Пришла какая-то женщина, представившаяся соседкой. Жаловалась на то, что мы мешаем с затеянным ремонтом. Я убедил, представившись профессором, что мы не можем мусорить через стену. Она оказалась татаркой и пригласила в гости на какое-то угощение «тютіршік»!
Таким образом получается кошмар как туалетный тупик, затем прогулка с нежной спутницей и встреча в опустошенном доме с соседкой! Соответственно: «мир из-под-низу»- «променаж в миру к возвышенному удовольствию»- «встреча-разговор», знакомство в пустом доме. Не впустился ли в сей мир превышающий его мир иного?!
Не раскрутилась ли точка зрения отсюда-туда из-в-оттуда-сюда?
… Да, но к тому все же, что «кошмар — предупреждение души об истине», в которой она может быть растерзана? Но и вообще в познании душа отпадает от со-знания в точечную субъективность или снизводится до точки зрения сиречь «точечной ничтойности». При этом, разницы между внутренним и внешним нет. Т.е. различие, конечно, есть между точечной внутренностью и голой, пустой внешней средой как окружающим миром, но это всего лишь «точка» и «круг» или свернутый круг и развернутая, но пустая точечность.