Но тут Александр Сергеевич, да святится его имя, вновь поспешает на помощь!
«Пока поэта не зовет
К священной жертве Аполлон,
В заботы суетного света
Он малодушно погружен
Молчит его святая лира,
Душа вкушает хладный сон
И средь детей ничтожных мира
Быть может всех ничтожней он»!
Из ничтожности творится с жертвованием души. Но ничто в самом человеке из обыденности его состояния присутствует. Так что, это и есть «сей мир» в нем, рассудочно (конечно) принятый и разделяемый с другими. Сей мир из обыденности (словесно) вкрадывается в душу, опустошая ее. Ничтожность и есть, если не отсутствие, то все же время, зажатое в пространстве, в плену пространства.
В виду других в (пространстве) «штучности индивидов» и ничтожность в душе испытывается как «штучность». И те и этот (внутренний), конечно, «одеты в слова», поименованы и разговаривают! Но именно в них время пропадает или оно впустую протекает. Пространство есть, а времени в нем нет. Оно просится во пространстве из пространства к про-странству. Оттуда-сюда приземленно, воочию, наяву кажется есть, но отсюда-туда нет. Или попросту, ничтожность — это приземленная одновременность в обыденности, когда нет ни того, ни другого, они уравнены.
В словах «схваченные небеса» становятся привычными, общими местами и распространенными в мире сем. Время, схватываясь топически в образах и пропадает (сникает) в словах из пространства. Но в том же самом вместо времени довлеет пространство.
Поэтому, «новое слово» находится вопреки пространству во имя времени. Ему бросается вызов из него же самого как из ничто ко всему наличествующему (известному и упорядоченному, определенному и распределенному). Ставятся точки над «и». В «новом слове» «и» уже нет. В нем и обозначается оттуда-сюда иное пространство во времени над пространством в мире сем, где времени уже или еще нет.
Уловленное в слове время со временем исчерпывается до безвременья в пространстве и когда им кажется начинают «владеть», оно и обезличивается. И тогда теряется и время в душе. И. Бродский: «поэт не тот, который владеет словом, а которым владеет слово»! Это искренние слова признания при вручении ему Нобелевской премии. И только так, можно сохранить «душу живу» во времени, отдавшись ему до ничто в себе.
Это и не отрицание гениев прошлого во тщету перед временем. Но время всякий раз (все время) требует полной жертвенности, на что и решается душа в творчестве.
...!?
Невпопад и вперемешку.
… Не в знании дело. В нем теряется душа. А дело в душе из которой мы и есть в мире сем!
Тут, может быть, душе и не может быть что-то сказано против логики, но это и говорит, что человек есть душа! «Мое ничтожество»!
… И об истине?
И даже тогда, когда она от меня (истина) требует чего-то, откуда же она берет?
Не потому ли, что в этой жизни требуется отвечать, откуда все взялось, а главное — ты откуда взялся? И зачем? К чему?
И даже тогда, когда она является, я не знаю откуда взялась? Т.е. она является, чтобы не зналось откуда она взялась. Поэтому она и снится «истиной» во много раз.
Может быть и нудится истине из ничто в небытии? Может в ней познание уже свернуто от бытия к ничто? Состояние небытия — это всего лишь со-мнение, оно и нудит, но от ничто к бытию?
Потому и невозможно знать, откуда я знаю, что неоткуда знается, узнается. Из ничто как безвременья в холостом пространстве.
Мы знаем из конца времени от вечности в душе. Поэтому в душе и опережается истина в творчестве.
3. Действительность души во сне
(Сон на 10.03.2020. Люди в гости собираются, входят в дом. Среди них знакомые-незнакомые говорят и признаются о каких-то близких, родственных отношениях. Встретился покойный двоюродный брат Бармак. Он был со мной одного роста (хотя был роста меньшего). Мы с ним обнялись. За ним фигура Оспана покойного с бородой.Я у вешалки, хочу переодеться в другие брюки-джинсы, хожу по комнатам, нет укромного места. Приходится при всех переодется... Какая-то девушка у вешалки прижимается. Затем Азат во дворе дома. К нему пришла невеста. Я спрашиваю об отце (покойном), он говорит, что вышел на работу, сохранив одного из специалистов по ремонту.
Затем — вид во двор через проем двери, там подножие горы, по которому спускаются люди. Бездорожие, лишь следы, колея…)
Что это? Не о том ли, что во сне время продолжается? И ты в нем же встречаешься с покойными. Но при этом в неприглядном виде, в стеснительности, как бы при этом прикрываясь… Душа пытается вернутся к прежнему, а телесность просится обратно к обыденному и даже преходящему (опять не то с брюками, как до этого бывало во сне).