В естественности души время уже не (физически) сверхестественно. Над чем она до сего и мучилась. Т.е. оно сверхестественным как раз в естественности души признается как отвечающем существе человека по его предназначению.
7. Пространственность свободы
Но не наступает ли, вместе с этой метафизичностью времени и конечным установлением его в душе как оттуда-сюда, тот самый момент истины, когда начинает приоткрыватся с перспективой на раскрытие уже про-странство, до этого игнорируемое, во всяком разе подводимое под время? Осмысливаемое всего лишь из времени в нем?
Не освобождается ли с укрощением времени в душе (из его сверхестественности в ее естественности) само пространство? Независимость во времени, установленная душой, таким образом передается и возлагается ответственностью на пространство как свобода? Так что, конечная истина души из вечности во времени разворачивается и оборачивается со-держательно (и субстанциально-универсально-тотально) конкретной истиной души-духа от человека в отсюда-туда. А это и есть наконец-то свобода. И она пространственна как позитивное бытие в одновременности из ничто во всем вместо негативного, распыляющегося, продолжающегося против времени изничтожения в точечной ничтойности.
Ну, да ведь об этом уже и говорилось в «круговращении в истине», в «торнадо из хроно-топоса», в «отвращении к ничто в круговращении в истине и обращенности к вечности»?
Да, но не пространство освобождается в смысле опустошения от времени в нем, а время высвобождается из него в конечной истине души, что и может быть означено наступлением свобод вслед за временем поднимающемуся душой до вечности. Вслед и вместе со временем (а не вместо него однако).
И тогда свобода в пространстве наступает по мере освобождения времени из пространства.
И между прочим, это социальная реальность, где свобода все-таки определяется временем. А свободное время в конечном счете есть отпущенное, предоставленное на его усмотрение человеку время как личности, в коей и впечатлевается по возможности вечность.
8. Сон не от ума
То что помнится о том, что было — во сне и говорит, что оно есть и в мире сем. И нужна вообще воля к истине. Чтобы истина помнилась как со-воспоминание, будучи испытанной (пережитой) во сне (как из сна) и никак иначе. Там она была и вспоминается к тому, чтобы исполнится. Но и припоминается и забывается видимо потому, что не может исполнится? Кажется так! Во сне нечто происходит не во мне, а со мной. Сон снит-ся!
… И что же сон — неисполненная надежда, исполненная в неисполненности «состоятельность» себя? Потому что там осуществлялось то, что неосуществимо в этой жизни?!...Что-то раскручивалось в скручиваемости (нераскручиваемости)?? С обратным обращением оттуда-сюда между прочим! Ко мне!
Да, кажется, это-то и улавливается теперь уже по трезвости (бодрости) ума в себе! Который подсчитывает и высвечивает оттуда, но не может этого без того, что может быть вообще «не от ума»! Так что он извечно занимается не своим делом!
… И все это тянется (кажется) между прошлым и будущим, хотя конечно выставляется (проставляется) как бы настоящим. Но какого же черта!? Ну, для того чтобы быть и опять же по кажимости!? Эмпирически, без «впереди» будущего и без «сзади» в прошлом, а вот теперь и здесь, из сейчас?! Хотя возможно ли это?
… И опять (смутные) воспоминания о прошлом, где это состояние было в вопрошании? В чем дело, неужто дело так и не закончилось…? Но я не в варианте об этом состоянии, а впервые как бы вновь и вновь о нем же как нерешенном…?
…!?
… Писание-умирание. Перечитывая записи, удивляешься самому себе относительно тех «проблесков мысли», которые там были фиксированы в свое время, но потом позабыты.
Но тогда склероз (в старости) — это даже хорошо, он имеет место относительно повседневности и должен быть, чтобы через него возвращатся и подниматся во вдохновении времени оттуда-сюда в отсюда-туда как обрывках текущего времени здесь, в мире сем.
Это элементарное самозабвение, когда из «старости как не радости» испытываются состояния оттуда-сюда. Забываясь, вспоминать о том, откуда ты есть в мире сем!
Конечно есть — «во воспоминание» (см. выше), но не есть ли при том «во имя Вас, ребята!», с упоминанием или без упоминания тех, кто был с тобой в свое время и мерно по временам-поколениям и отвечается теперь по прошествии лет какими-то прозрениями относительно времени, отмечаясь (выписываясь) в том, что теперь живется (и как живется-не-живется)? Писание-умирание в жизни того что было, чтобы оно не вымирало…
Т.е. не вымирающее прошлое, которое с тобой приключилось. Не прямо, но в связи с тем, что было — воспроизведение теперь как будто бы в продолжении…?