А потому сон этот и вещает о вседозволенности для человека по человечеству. И он не приходится к сему миру, а выбирается из него как круга человечества.
За плюрализмом «истины» таится: монадология предустановленной гармонии, свобода воли из времени в пространстве, бытие из ничто в мире сем.
Не иррационализм как учение, а иррациональность воли как единственная для человека возможность быть из мира сего, превышая его. К тому же, в ней мир и подвергается аннигиляции. Это не проба творчества, не опыт трансценденции, а как само воление, бытие из ничто! Из «собственного есть» не есть. Так что, бытие из ничто — это небытие в бытии как длящемся, повторимом существовании, выбор себя из отчуждения и в том же отвергающее преодоление в утверждении как предложении миру.
Воление — продолжающееся рождение наперекор длящемуся существованию.
То что не повторить не столько другим, а по существу в (душе) себе. Потому воление неописуемо, оно не подразумеваемо, а впрочем в этом все и дело, что оно именно под-разумеваемо, что было уже прикинуто как подсознательное вплоть до бессознательного (либидо и т.д.).
Разум всегда содержал, а ныне все в большей мере содержит и в том начинает страдать и болеть умом человек, трещать по швам ничто. В этом к нему были уже придирки в иррационализме, но ничто, так сказать, нормально и по правилам подразумеваемо. Оно из него не вышелушивается бытием, а если даже и выщелкивается таким образом, то вместе с этим становится сообразно померным с самим разумом. Это и есть мыльный пузырь субъекта как субстанции. А в действительности все учащающиеся и неожиданно случающиеся провалы в междусубъектности.
Да ведь, через ничто в разуме мы вхожи в мир как через дверь в тот самый «дом бытия», который есть «язык», но и выходим из него, приходится покидать его, а это и есть воля как распахнутое пространство из времени. Другое дело, что в этом есть и возвращаемость человека к себе. И это смущает «меня» как удел повторения? Шагнув от себя, попадаем как пропадаем в том же Я в Мы? Без разницы от того, что это состояние «в себе и для себя»?
Неужто «ничто в разуме» протягивается в «языке» и избавление от него не приходится ждать? Более того, «чудище обло, озорно, стозевно и лаяй»! Это про язык по старо — русски. Поди, выберись из него?! Но может приключения отсюда только и начинаются? И нужна не только воля, но свобода воли? Воля лишь пространство, которое манит, но человека в нем может еще нет. Человек, если он все еще держит в голове (как свое) ничто (стыд, совесть), долженствует в нем перед миром, а теперь уже и перед другими (в нем) свободой воли. Чтобы не дурака валять (что, впрочем тоже бывает вынужденно), а ответствовать субъект-субстанциально, индивидуально-тотально, уникально-универсально. Ответственность всегда только личная и в том наша реальность. За свободу нужно отвечать по воле отпущенных возможностей, по мере превышающих сил.
… Если в «свободе воли» речь должна идти об освобождении человека от общества, с превышением его из него, то ведь вообще проблемы человека возникают в нестыковках человеческого и общественного, как «в себе», так и «для себя» в «бытии» человека. В которых он не вмещается, потому что в них «нет порядка»!
А вообще человек «больше чем общество» в духовных отношениях. Представляя духовность, будучи ее носителем человек и превышает общество. Но все же не как индивид или особь, а как воплощение общности, хотя, конечно, как духовной в отличие от упорядоченной «общественной» общности, в которой присутствуют безличные, заемные функционеры.
Но поэтому же вопрос в том и заключается, что возможно ли неописуемое, неповторимое бытие из общественного круга как «небытия» для человека? Или в качестве «бытия» его ожидает удел духовного мучительства? Элементарно это предстает уже с анекдотов, с иронии, критического дистанцирования, с иносказания, с собственного словарного запаса и т.д. А проще, с точки зрения у точечного индивида. Потому человек, живя в обществе, всегда и как бы свободен по отношению к нему. Он есть в нем.
Поэтому в бытии из небытия речь должна идти именно о кардинально бесповоротном переходе в самом бытии к духу. Т.е. тут-то и должна быть трансформация бытия наличного к небытию в духе, бытия как такового к бытию не как таковому. А если исчерпывающим образом, то бытие из небытия есть (предварительное, виртуальное) небытие в бытии (как протянутом сущест-твовании), в коем свобода воли требует своего выдерживания, переживания, испытания и к нему сводится вдохновение как (сама) аккумуляция бытия иного в моем уделе, моем слове, моем долге, т.е. (в том) без чего я не могу иначе.